Женщины Девятой улицы. Том 1

Элен искренне радовалась успехам Горки, но ее раздражало, что Билл все еще оставался в относительной безвестности. Он писал так же давно и с не меньшим усердием, чем Горки, и, по ее мнению, был не менее талантливым. Она считала: Билл заслуживает такого же внимания. Было задето ее самолюбие, но не в том смысле, в каком это видится человеку, не имеющему отношения к искусству. «Художнику необходимо, чтобы его признавали, пусть даже совсем чуть-чуть. Только так он может идти вперед, – объясняла Элен. – Тебе нужно, чтобы хотя бы пара людей время от времени видели плоды твоих трудов, а иначе ты зачахнешь»[714]. И ее разочарование и раздражение еще больше усиливались, когда она наблюдала за успешной карьерой недавно появившегося в их окружении Джексона Поллока. В 1943 г., после появления его работы на Весеннем салоне Пегги Гуггенхайм, пошли слухи, что та не только предложила ему персональную выставку, но и согласилась платить ему ежемесячную стипендию в обмен на картины[715]. Год назад Поллок объявил о своем намерении жить за счет продажи полотен. И вот, несмотря на чрезвычайно низкую вероятность такого развития событий, ему, судя по всему, это действительно удалось.

Это произошло потому, что Ли с Путцелем сговорились привлечь Пегги на сторону Джексона. Им пришлось очень нелегко. Пегги картины Поллока поначалу совершенно не впечатлили. Однако все ее советники считали художника лучшим из молодых американцев, и она согласилась еще раз взглянуть на его работы. А Путцель с Ли тем временем готовили Джексона к ее визиту[716]. Они боялись, что из-за своей извращенной склонности к саморазрушению Поллок попытается саботировать встречу. И к сожалению, эти страхи оказались вполне оправданными.

Утром того дня, когда к нему должна была приехать Пегги, Джексон был назначен шафером на свадьбе его друга Питера Бузы. Но художник так сильно напился, что подавать кольцо жениху пришлось Ли. По дороге домой она затащила Поллока в кафе, чтобы попытаться протрезвить его с помощью кофе – мучительно долгий процесс. К тому времени, когда они прибыли на Восьмую улицу, разъяренная Пегги бушевала у двери их дома, а подавленный Путцель, покрытый испариной, за ней наблюдал. Потребовалась четверть часа, чтобы уговорить Пегги совершить еще одно восхождение в пять пролетов по крутой лестнице[717]. Все еще кипя от возмущения, Пегги вошла в мастерскую. Увидев первыми многочисленные полотна Ли, подписанные «Л. К.», женщина воскликнула: «И кто еще такой этот Л. К.?.. Я шла сюда смотреть не картины Л. К.!» Ли, услышав это, пробормотала себе под нос: «Вот сука». Позднее она объяснила: «Пегги в тот момент, конечно же, отлично знала, кто такая Л. К.»[718]. Но Пегги все же посмотрела работы Поллока. Потом, вернувшись в галерею и проконсультировавшись с Марселем Дюшаном, она согласилась платить Джексону по 150 долларов в месяц, а осенью пообещала организовать персональную выставку. А еще Гуггенхайм заказала ему фреску в своем недавно купленном дуплексе. Она впоследствии признавалась, что согласилась тогда помогать Поллоку только потому, что так ей посоветовали. «Но, как ни странно, – добавляла Пегги, – Джексону и правда суждено было стать величайшим художником со времен Пикассо»[719].

Готовясь к персональной выставке Поллока, Ли работала не покладая рук. По просьбе Путцеля она собственноручно сложила 1200 рекламных листовок. Если Пегги хотела пообщаться с Джексоном, она делала это через Ли. Если у Путцеля появлялась наводка на перспективного коллекционера, он сообщал об этом ей же. И днем, и вечером Ли можно было увидеть у таксофона в «Уолдорфе». Она договаривалась о деталях предстоящей выставки, планировала посещения мастерской Поллока и координировала транспортировку его работ[720]. Компания друзей-художников, сидя за столиками в задней части кафе, наблюдала за ней со смешанными чувствами зависти, восхищения и напряженного ожидания. А Ли использовала все свои организационные навыки в интересах художника, о безрассудстве которого они все были наслышаны.

Ли пахала за троих, но стервозной Пегги этого было недостаточно. Женщине постоянно приходилось слышать от патронессы насмешки и подколки. Например, однажды Пегги спросила: не позировала ли Краснер Поллоку для его картины «Волчица»? На что та ответила: «Да, конечно». А еще Гуггенхайм часто злоупотребляла временем Ли. Так, однажды Джексон с подругой приехали к Пегги на обед и та попросила Ли приготовить угощение на 50 гостей[721]. А когда Поллок жаловался на нехватку денег, Гуггенхайм советовала ему отправить Ли работать. Впрочем, возможно, антагонизм этих двух женщин был настолько же показным, насколько реальным. Например, художник Дэвид Хэйр хорошо знал их обеих. По его утверждению, они были очень похожи и отлично понимали суть своих взаимоотношений: всё для содействия карьере Джексона Поллока[722].