Женщины Девятой улицы. Том 1

В вечер открытия персональной выставки Поллока, 8 ноября 1943 г., в галерее Пегги негде было яблоку упасть. Даже художники, которые служили в армии, взяли увольнительную, чтобы ее посетить. Ибрам Лассоу приехал из Форт-Дикса. Друзья Ли, Джон Литтл и Джордж Макнил, прибыли в белых мундирах моряков[723]. Художники из Даунтауна – мужчины в костюмах с галстуками, женщины в «прелестных» платьях из магазина уцененных товаров «Кляйнс» на Юнион-сквер – удивились, встретив на выставке многих сюрреалистов. А еще там была причудливая компания разных коллекционеров и критиков, которых пригласили Ли, Путцель и Пегги Гуггенхайм. Никого из людей, хорошо знавших Ли, ничуть не удивило, что ей удалось организовать такое потрясающее мероприятие. Однако на этом ее труды отнюдь не закончились. На вечеринке по случаю открытия выставки Пегги поскользнулась и сломала лодыжку. В результате у Ли началась настоящая паника по поводу того, что теперь галерея останется бесхозной во время выставки Джексона[724]. И женщина, конечно, взяла бразды правления в свои руки. Ли ходила в галерею каждый день и сидела за столом при входе с 10 до 18 часов. И каждый вечер она возвращалась домой с одним и тем же отрицательным ответом на неизменный вопрос Джексона: «Ну что, продалось что-нибудь?»[725] Впрочем, это было не главным. Ведь в результате о творчестве Поллока узнала широкая публика, и некоторые крупные художники, такие как Мондриан и Марсель Дюшан, и даже отдельные критики сочли его работы интересными.

«Ни один художник в мире не хочет чувствовать себя кому-либо обязанным; они все предпочитают думать, что всю необходимую работу для них делает их искусство, – говорила Элен. – Но это не так. Эту работу выполняет пиар». Элен по своей природе имела склонность защищать тех, кого любила. И она начала собственную кампанию, чтобы помочь мужчине, которого любила больше всех на свете. Однако девушка подошла к этому делу не так прямолинейно, как Ли[726]. В свои двадцать пять Элен была искушенной, умной и красивой молодой художницей, и она использовала все эти качества в интересах Билла. Как ни странно, в этом смысле Элен можно считать образцом женщины, с которой она составляла резкий контраст в плане социальном, – эталонной американки 1950-х гг., так называемой корпоративной жены. Она лет за десять до того, как корпоративные психологи ввели в обиход эту концепцию, поняла: обаяние, ум и стиль женщины могут стать важными факторами успешной карьеры ее мужа. Говоря на языке престижного загородного клуба, в парне, которому удалось заполучить такую шикарную женщину, явно что-то есть[727]. «Пропагандистская» кампания Элен будет далеко не такой явной, как помощь Ли Поллоку. В продвижении работ Билла Элен станет – и у нее это получится совершенно естественно – первой линией соблазнения. Она просто будет убеждать людей их увидеть. А следующий шаг, по мнению девушки, станет совсем уж простым: люди увидят картины Билла и осознают, что он гений, как давно поняла она.