Женщины графа Ланзбури

Все это время он ее избегал. Две недели, которые последовали за их беседой в кабинете, он придумывал любой предлог, чтобы держаться от нее как можно дальше. Но он постоянно ощущал ее присутствие в доме. Вокруг Октавии установилась атмосфера благожелательности, спокойствия и порядка. Все исходило от самой Джейн Мортимер; она привнесла эти полезные качества в его дом. Настал миг, когда Кристофер понял: он не хочет, чтобы она покидала Чалфонт.

Но почему? Чего он добьется, если она останется? По правде говоря, после того, как дела пошли на лад, он и сам немного успокоился. Однако благодушия не было: в его жизни зияла дыра, пустота, которая усугубилась после того, как он решил не жениться на Лидии.

Он не в силах был выбросить из головы образ пылкой молодой женщины с фиалковыми глазами и лицом, раскрасневшимся от ярости и презрения, – такой она уходила из его лондонского дома. Во многом она казалась полной противоположностью Лидии Спеллинг… и совсем не походила на Лили. Джейн невозможно было сравнивать с ними. Лидия была искушенной, уверенной в себе и своем месте в жизни. Он надеялся, что ей хватит ума и тщеславия для того, чтобы быстро найти себе другого титулованного жениха. Лили, которая рано научилась пользоваться своей привлекательностью, была страстной, однако ее душа была мелка. А Джейн Мортимер отличалась незаурядным умом, была поразительно открытой, откровенной. Кроме того, ей, очевидно, свойственна подлинная чувственность; ее переполняют глубокие эмоции. Не мог он забыть и ее губы, сладость ее дыхания, пылкость ее ответа и податливость ее тела… Она была порядочной молодой женщиной и, как все порядочные молодые женщины, мечтала о замужестве. Но как раз этого он ей дать не мог.

Он граф, пэр Англии; он должен соответствовать своему высокому положению. Все его предки женились на женщинах из знатных семей, обычно с деньгами. Было бы безумием даже думать о том, чтобы взять в жены женщину, которая до того, как унаследовать состояние, вынуждена была трудиться, зарабатывать себе на жизнь.

* * *

Леди Ланзбури уехала навестить друзей и взяла с собой Октавию. В большом доме стало тихо и спокойно. Джейн пошла в теплицу в поисках книги. Она часто брала сюда Октавию и читала ей вслух.

После их вчерашнего визита сюда они забыли книгу, которую Октавия особенно любила. Если бы только она могла вспомнить, куда положила ее! Джейн в досаде отодвигала стулья, заглядывала под подушки и за цветочные горшки.

Она не обернулась, услышав шаги на плиточном полу, но вся напряглась.

– Вы не ее ищете?

Медленно обернувшись, Джейн посмотрела на него. Он протягивал ту самую книгу, которую она искала. Она молча протянула руку. С того дня, как он вызывал ее к себе в кабинет, Джейн ни разу не встречалась с ним лицом к лицу. Она иногда мельком замечала его в парке, слышала его голос в доме; копыта его коня цокали по дорожке. Каждый день он по нескольку часов работал в своем кабинете, часто совещался с арендаторами или управляющим имением.

Он стоял, прислонившись к двери, и Джейн заметила, что он всегда носит свою безупречно сшитую одежду с небрежной элегантностью. Он выглядел настоящим франтом в коричневом сюртуке и блестящих коричневых сапогах для верховой езды. И хотя поза его была расслабленной – он стоял, невозмутимо скрестив руки на груди, – его глаза горели огнем. В нем было что-то неотразимо привлекательное. Его мощная харизма не имела отношения ни к его атлетической фигуре, ни к насмешливой улыбке. Нечто другое таилось за его высокомерием, за его пронзительными серебристо-серыми глазами, которые говорили, что граф Ланзбури сделал, повидал и пережил все, что нужно было сделать, повидать и пережить. Узнать его ближе волнующе и опасно – и в том заключалось его обаяние. При нем Джейн чувствовала себя бодрой и живой. Его присутствие, как ни странно, стимулировало.

– Да, спасибо, – ответила она.

– Вам нужно собираться… – Мысль о том, что ему будет недоставать ее общества после того, как она уедет, поразила его. – Ну, раз Октавии нет, можно ли мне провести время с вами?

– Не хотите ли вы сказать, что находите мое общество приятным? – спросила она, неуверенно улыбнувшись.

– Когда вы не проявляете упрямства и вспыльчивости.

Тихо усмехнувшись, он шагнул к ней. Какой она стала красавицей! Влажные губы чуть разомкнулись. Грудь тихо поднималась и опускалась, и при мысли о нежной, теплой плоти под платьем мысли его побежали в опасном направлении. Джейн Мортимер – необычная женщина. Умная, своевольная и полная неожиданностей. Кроме того, она – олицетворение упрямой гордячки. Однако, несмотря на огонь и характер, в ней не было внутренней порочности. Она так отличалась от утонченных, искушенных красавиц, которых он укладывал в постель, опытных, чувственных женщин, которые преуспели в искусстве любви и знали, как ему угодить…

– Скажите, мисс Мортимер, неужели в вашей жизни не было молодого человека?

– Боюсь, что нет.

Его глаза весело сверкнули.

– Вы хотите сказать, что, хотя вас всю жизнь окружали археологи и ученые, ни один из них не привлек вашего интереса?