Женщины и мужчины

Все это мне описывал отец в еженедельных письмах. Дом они купили за смехотворную цену, но старик потребовал наличные. Получив запрашиваемую сумму, он положил деньги в маленький чемодан, где лежали книги, немного белья и несколько маленьких коробочек. С этим чемоданом он вышел на крыльцо, сказал, что всю обстановку дома он отдает бесплатно, и пошел пешком по дороге. Родители вернулись домой вместе с юристом, который помогал оформлять купчую, и стали обследовать дом. Подвал, где старик проводил свои опыты, был чист. Даже стол, где, по словам соседей, стояли колбы и банки с химическими реактивами, исчез. Все шкафы и полки были пусты. Только на кухне они нашли пару кастрюль, сковороду, кофейник, несколько тарелок и две щербатые чашки. Мама организовала быстрый ужин, они перекусили, выпили итальянского красного вина, юрист сел в свою двуколку и покатил по дороге в сторону города.

Однако он вскоре вернулся с перекошенным лицом. Возле мостика через овраг он увидел чемодан старика, притормозил лошадь, вылез на дорогу и посмотрел вниз. Старик лежал внизу на берегу ручья. Вероятно, он решил спуститься вниз, поскользнулся, упал и ударился головой о камень. Его чемодан никто не трогал. И деньги, и запечатанные коробочки старика были целы. Родители с юристом поехали к соседям, которые жили недалеко за мостиком, и потом все вместе отправились в ближайшую деревню. Через четыре часа у мостика стояли трое полицейских. Они внимательно осмотрели тело, порылись в карманах, в чемодане, записали рассказ родителей, покачали головами, сказали, что это несчастный случай, и уехали, забрав тело и чемодан.

В последующих письмах отец писал, что они вызвали бригаду маляров, которые покрасили окна и стены в кухне и гостиной, переклеили обои в спальнях, помогли сменить занавески, отмыли полы, освежили встроенные шкафчики и вытащили обветшавшую мебель в сарай, стоявший неподалеку. От обстановки старика остался только большой темный буфет с резными дверцами. От него приятно пахло старым деревом, и он так органично вписывался в помещение столовой, что его решили не трогать. Родители перевезли свою мебель из городской квартиры, которую они продали, и стали жить в новом месте, знакомясь с соседями, объезжая свои владения и строя грандиозные планы. У них еще оставались деньги, и они решили построить большие обогреваемые теплицы, чтобы выращивать круглый год клубнику и помидоры. Отец присылал мне описания этих теплиц. Он хотел проложить там трубы, по которых должна была течь горячая вода. Планировалось, что вода будет нагреваться в специальной печке, которую решили топить дровами — благо в дубовой роще за домом стояло множество сухих деревьев. Мать писала, что ждет моего возвращения из армии, что она мечтает, как я буду помогать им с теплицами, что у соседей растет красавица по имени Ленора и она еще мечтает увидеть, как я с Ленорой иду венчаться в местную церковь, стоящую на вершине холма в пяти милях от их дома.

Перспектива ковыряться в грядках с помидорами и клубникой меня не прельщала, но я не хотел их огорчать и писал, что война скоро закончится, я с удовольствием приеду их повидать, что обязательно женюсь на Леноре, если она и правда такая красавица, и мы вместе поможем им строить теплицы.

А потом наступила неделя, когда я не получил очередного письма. Письмо пришло с опозданием в два дня и не от родителей, а от соседей, которые рассказали, что мои родители умерли и мне надо приехать на их похороны. На похороны я, конечно, не успел. Мне дали недельный отпуск, и через три дня я сидел за столом у соседей, слушая их рассказ.

Отец решил начать стройку, не дожидаясь рабочих. К дому привезли тяжелые доски и рамы со стеклами. Он стал что-то перетаскивать, потянул спину, с трудом добрался до дивана в гостиной, и через пять минут у него остановилось сердце. Мать добежала до соседей, рассказала о случившемся, вернулась в дом и села возле дивана на пол. Соседи пытались ее отвлечь, накормить, но она только качала головой, не сводя глаз с лица отца. Утром соседи зашли ее проведать и увидели, что она мертва. Врач сказал, что она умерла от горя, точнее, от разрыва сердца. Похоронили их без меня — я опоздал на три дня.

— Мы не знали, дошло ли до тебя наше письмо, мы не были уверены в адресе, да и во время войны не каждому дают отпуск, — говорила мне соседка — невысокая женщина с седоватыми, зачесанными назад волосами, в теплой серой кофте и длинной синей юбке.

— Могилы на маленьком кладбище возле церкви, — продолжала она. — Ленора может проводить тебя.

Ленора сидела с нами за столом и во время всего разговора молча смотрела на меня. Она и вправду была красива. Загорелое лицо, небольшой тонкий нос, огромные серые глаза, пухлые губы и волевой подбородок. Одета в черное платье с белыми кружевами на воротнике, что очень шло к ее светлым волосам. Ленора иногда улыбалась, когда перехватывала мой взгляд, но ее улыбка была грустна, как и полагалось в такую минуту.