Женщины – наше всё (лучшее) том 2

Я полон впечатлениями, которые производили на меня туземцы. Объяснения в любви на острове, как и всюду на земле, признаны высшим проявлением чувств. Это такой же непреложный природный механизм продолжения рода, как и на моей родине. Если бы не одно “но”. Да, проявление чувств высокое, но вот само половое таинство есть процесс низшего порядка, потому что низведено до простой потребности на глазах у всего населения. А в отношении знаков внимания с некоторых пор не было выше подарков, чем подаренные из моих рук воздушные шары и наборы из иголок, ниток и пуговиц, называемые в простонародье, напоминаю, буф-буф (по звуку лопания шариков) и карассо (от моего слова “хорошо”). Можно это подвергнуть осмеянию, но я видел обращенные в новую сексуальную веру парочки, которые просиживали часами, обсуждая преимущества изделия, которое вертели в руках, потом вставали и уходили куда-то в лес, но чаще оставались прямо тут на месте. Любовные недоразумения происходили крайне редко, главным образом из-за дележки буф-буф и карассо. Девушки при этом плаксиво поджимали губки, не желая делиться с юношами, а они на это реагировали нервной дрожью. Да пусть будут посрамлены мои отечественные моралисты, однако я ни разу не услышал неделикатного замечания туземцев друг к другу в случае чьей-то оплошности, неловкости или неумения в обращении с подарками, как у меня на родине.

Однажды, я тактично поинтересовался у Нь-ян-нуя:

– О вождь! Смелый, хваткий, мудрый! Благословенный богами и духами, любимый народом масоку, почитаемый всеми видами животных и растений, притягивающий своей мудростью морских анемон, сколопендр, скорпионов и тарантул, располагающий к себе все мелкие и крупные твари, всех опасных насекомых, угомонивший злых духов, загнавший и закупоривший их в пещере, и прочая, прочая, прочая, что испытывает народ масоку, применяя буф-буф и карассо?

Неожиданно я получил сполна критику, возможно в мой адрес.

Нь-ян-нуй немного подумал и сказал:

– Я тоже задавал себе и всему народу масоку этот вопрос и чаще получал один и тот же ответ. Мне говорили разные люди, и мужчины, и женщины, что буф-буф и карассо – это хорошо, они органично вошли в нашу жизнь, но жаловались, что они люди бедные, оттого, что буф-буф и карассо мало, а у кого их много – те богатые и праздные люди, которые делиться ими ни с кем не желают, и богатеют они ещё больше. Я вижу, что народ из-за этого стал злой и готов взять в руки копья и стрелы и направить их против богачей.

Из этого разговора я вынес для себя следующее, что народ масоку больше волнует социальная несправедливость, упирающаяся в неудовлетворительную распределительную систему.

Критику я отнёс на свой счет, на счет странной игры природы и ограниченного воображения туземцев.

Итак, я сижу на сунтуке, гляжу в глаза вора, выискиваю в них чувство раскаяния, и мучительно рассуждаю, какой вынести вердикт. Наконец, я ударил палкой о дерево и сказал первое слово.

– Слушается дело о разделе имущества! Сошлюсь на пример: в случае, если бы кто-то из туземцев воспользовался без разрешения чужой пирогой для рыбной ловли, то он должен отдать хозяину половину своего улова. Так?

– Так, – в знак согласия закивали все присутствующие головами.

– Значит, в данном случае истец имеет полное право забрать себе половину девочки, а вторую половину оставить ответчику.

– Имеет.

– Случай осложняется тем, как одну часть девочки оставить истцу, а другую – ответчику? Как разделить не располовинивая девочку?

Раздался общий вздох.

– Действительно, как?

Кто-то выкрикнул:

– Путешественник знает, как это сделать. Он всё может! Он разделит!

Я продолжил логическую цепь рассуждений.

– Кокос можно разделить?

– Можно, – ответили все хором.

– Рыбный улов – можно?

– Можно.

– А живого человека, как?

– Никак.

– Может ли девочка составлять необходимую техноло-гическую сумму, которую возможно разделить на самодоста-точные части, не нарушая при этом единства, целостности и живучести всего организма? Теоретически можно, а практически?..

Туземцы были озабочены.

– Вот и покажи, как это сделать, – предложил кто-то.

– Следовательно, задача с неизвестными и не разрешаема ни пилой, ни топором.

Непонимающие масоку заворожено слушали, но доверие ко мне переполняло их.

Кто-то снова выкрикнул:

– Путешественник знает – как, он всё может!

Я не хотел терять свое лицо среди туземцев и в данной ситуации вынес, наверное, единственно правильное соломоново решение, которым впоследствии гордился:

– Девочка, чтобы не травмировать её психику и подготовить к дальнейшей жизни, должна жить попеременно один день у своего отца, а один день у пострадавшей от воровства стороны, до тех пор, пока стороны не придут к дальнейшему соглашению по окончательной передаче девочки третьему лицу, то есть мужу, после достижения ею брачного возраста двенадцати лет.

– Восьми лет и ни дня больше, я ждать не намерен, я и есть тот муж! – послышался недовольный голос истца.

– Двенадцати лет! – воспротивился ответчик.

– Восьми лет! – поддержали истца с мест.

– Восьми лет! – Я окончательно ударил палкой по дереву.

Снова я услышал: