Женщины принца Сигваля

Сигваль лежит на спине, глядя даже не на Оливию, а куда-то в потолок. Оливия положила голову ему на плечо, слушает… его голос отдается легкой вибрацией в теле.

— Конечно, если спросить об этом Юна, — говорит Сигваль, — он никогда не признается. Думаю, он даже сам себе не признается в этом. Но отказаться от титула только потому, что боится не справиться — это глупо. Отказаться во имя любви — красиво и благородно. И от тебя ему нужно было то самое подтверждение, что он прав. Да, все что он наговорил — это искренне. Но изначально дело даже не в тебе.

Сигваль поджимает губы, Оливия видит, как чуть дергается кадык.

Лежит молча…

Она осторожно гладит его ладошкой по плечу.

Потом Сигваль, поднимает голову, смотрит на нее. Долго смотрит, разглядывает. Ему тоже надо немного времени…

— Ладно, — говорит, наконец, словно переворачивая страницу. — Мы что-то отвлеклись.

И заваливает, переворачивает ее на спину, под себя. В его серых глазах вспыхивают горячие искорки.

— Или ты хотела сверху? — интересуется он.

Оливия фыркает.

— Ты же говорил, что у нас весь день? Мы все успеем.

* * *

Весь день с Сигвалем — это, конечно, немыслимо.

Они едва успевают закончить в первый раз, Оливия едва успевает упасть и расслабиться, как в дверь уже стучат.

Ждали они там, что ли? Слушали ее стоны, и как только все затихло — принялись рваться к ним.

— Ох, твою ж мать… — тяжело вздыхает Сигваль. — Я сейчас, Лив. Я быстро.

И быстро целует ее еще разок, вылезает из кровати. Потом подбирает на полу штаны, натягивает, идет к двери.

Разговаривает там с кем-то.

Потом возвращается.

Подбирает с пола рубашку.

— Я скоро вернусь, Лив, — говорит виновато. — Поспи немного без меня.

— Что-то случилось, да? — спрашивает она.

Его лицо уже успело стать жестким и суровым.

— Леннарт умер ночью… но это понятно было. Надо подойти. И еще, по мелочи… Я скоро вернусь. И заодно найду слуг, а то что они там, перепились все на радостях? Завтрак нам не несут. И ванну. Ты хочешь теплую ванну?

— Хочу, — говорит она. — Но тебя я хочу больше.

Он слабо улыбается.

Залезает к ней в кровать, обнимает и целует еще раз.

— Поспи тут немного, пока никто не пристает.

И убегает снова.

Кто бы сомневался.

Оливия потягивается, а потом сворачивается под одеялом клубком. Без Сигваля неожиданно одиноко.

И все же, после бессонной ночи — она засыпает.

Просыпается от звона корыта.

— Простите, ваше высочество… — перед ней смущенная и слегка испуганная женщина. — Его высочество велел принести ванну. Вам воды сейчас, или попозже наливать?

Спать ей сегодня точно не дадут.

— Неси сейчас, — говорит Оливия. — И в воду брось вербены и мяты, если найдется.

Снова залезает под одеяло с головой. Пока готовят, она может немного поваляться.

От воды поднимается легкий пар. И… боже мой! Как хорошо. Залезть и даже окунуться с головой. Ванна большая, Сигваль явно велел принести такую с расчетом на двоих. Хочется верить, что он скоро вернется, как и обещал. Или даже не скоро… так хорошо, что можно даже ни с кем не делить. Он прибежит, влезет, и с ним уже не расслабишься.

Оливия закрывает глаза.

Просто полежать, погреться и не думать ни о чем.

Завтрак она тоже велела принеси сразу. А то прибежит Сигваль — и тут завтрак, это его отвлечет, даст ей еще немного тихо понежиться в воде.

— Можно к тебе?

Сигваль.

Ох, она чуть не уснула тут снова.

Он садится на кровать, стаскивает сапоги. Лицо у него все еще серьезное и напряженное после всех его дел, но в глазах уже поблескивает азарт и предвкушение. Сейчас влезет…

Он разглядывает Оливию.

— Или не мешать? Лив? А то я сейчас влезу и… И все.

Он машет рукой, показывая, что все полетит к чертям. Так и есть.

— Вон там завтрак принесли, — говорит Оливия. — Не хочешь поесть, пока горячее?

Сигваль ржет, потирает руки.

— У меня хитрая жена, — говорит он.

Оливия соглашается. Есть у кого учиться.

Сигваль лезет в горшочки и мисочки на столе, довольно хмыкает. Оливия не видит, что там, но видит, что ему нравится. Он отхлебывает из кувшинчика… вино? Молоко. У него даже белые усы остаются. Потом берет миску с какой-то кашей, ложку, и забирается с миской на кровать, усаживается, скрестив ноги.

— Хорошо! — говорит страшно довольно. — Знаешь, а я вчера вообще ничего не ел, не до того было. Не успел.

Он такой смешной сейчас, и совсем мальчишка, не смотря ни на что. Так удивительно все это. И так хочется, чтобы это утро не кончалось, хочется, чтобы так было всегда. Легко. Вдвоем. Хочется, чтобы он был рядом, чтобы не нужно было ничего бояться, а просто жить…

— Что? — спрашивает он. — Лив, ты так смотришь на меня.

Она качает головой.

Как объяснить?

— Долго мы еще останемся здесь? А потом?

— Три дня, думаю. Потом нужно возвращаться, — говорит Сигваль. — За три дня мы тут все решим. Потом надо идти разбираться с Тифридом, иначе уже никак. Хватит. Альденбрук не Кероль, штурмом не взять. Но… Лив, давай не будем сейчас?

— Не будем, — соглашается она. Сейчас совсем не хочется о делах. Хочется обо всем забыть. И все же…