Женщины в политике. От Семирамиды до Дарьи Дугиной

Под требованиями, которые выдвигали «феминистки» первой волны (ещё не знавшие, что их будут называть именно так), сегодня, пожалуй, готовы будут подписаться даже яростные критики современных женских движений. Речь шла о самых элементарных человеческих правах. Ведь в XIX веке женщинам нельзя было голосовать на парламентских выборах, а тем более избираться в представительные органы; без согласия мужа жена не могла распоряжаться собственностью, а порой даже наследовать имущество покойного супруга; только с санкции благоверного дамы допускались к гражданским процессам в суде и так далее… Сегодня подобные ограничения людей по половому признаку кажутся нам совершенно возмутительными. В голове не укладывается – как такое было возможно? Но факт остаётся фактом: дискриминация этого рода существовала во многих государствах, причём у высокоразвитых передовых наций бесправие женщин порой приобретало более выраженные формы, чем у периферийных племён, не знакомых с такими достижениями цивилизации, как денежное обращение и огнестрельное оружие.

Активисток первой волны также называли суфражистками (от французского “suffrage” – «голосование»). Стоит отметить, что первыми получили право голосовать наравне с мужчинами женщины Новой Зеландии (1893 год). В России женщин признали полноценными избирателями в 1917 году, в США – в 1920‐м, в Великобритании – в 1928‐м, во Франции – только в 1944‐м, после освобождения от фашистской оккупации, а в Швейцарии и вовсе – лишь в 1971 году! На пути к этому праву суфражистки претерпели немало испытаний, порой весьма жестоких – так Эммилин Панкхёрст и её дочь Кристабель в Англии организовывали длительные коллективные голодовки протеста; Эмили Дэвисон погибла, бросившись под копыта королевской лошади; а француженка Олимпия де Гуж, автор «Декларации прав женщины и гражданки», взошла на якобинский эшафот.

В целом в первой половине ХХ века равноправие женщин было признано нормой. Глобальному перевороту в юридическом статусе полов немало способствовали перемены в Советской России, где женщины не только сравнялись с мужчинами перед лицом закона, но начали активно осваивать, прежде считавшиеся мужскими, профессии. Широко известны имена трактористки-ударницы Паши (Прасковьи) Ангелиной, пилотов Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и Марины Расковой, снайперов Людмилы Павличенко и Алии Молдагуловой. Вполне закономерно, что первой посланницей человечества в космосе стала советская лётчица Валентина Терешкова.

Однако если перейти от отдельных блистательных примеров к статистике, а от советского опыта – к общемировому, то обнаружится, что формальное равенство двух полов не привело к равенству фактическому. Доля женщин, занимающих руководящие посты, работающих на высокооплачиваемых должностях, представленных в топе творческих лидеров и в рейтингах большого бизнеса осталась существенно ниже доли мужчин. В англоязычных странах даже появилось образное выражение «стеклянный потолок», обозначающее негласный запрет для женщин делать карьеру выше определённого уровня. Формально путь наверх свободен, но ты там никогда не окажешься, упираясь в незримое сопротивление царящих в обществе предрассудков.

Это фактическое неравенство породило «вторую волну» феминизма, отсчёт которой ведётся с 1960‐х годов. Новый этап был связан с требованием половых квот, равного раздела: мандатов в парламентах, наград в призовых конкурсах, портфелей в советах директоров и т. д. Отсюда начинается постепенное сползание радикального феминизма со столбовой дороги борьбы за справедливость на деструктивную обочину.

Сами по себе неравные пропорции полов в различных сферах далеко не всегда являются свидетельством дискриминации. Они могут отражать объективно складывающееся в данном обществе разделение труда между леди и джентльменами. Мужчины в силу своей природы более склонны к риску – потому там, где кипит конкуренция, у них больше шансов пройти через сито отбора и занять приоритетные позиции. Это отнюдь не является признаком женской ущербности – у прекрасного пола есть свои таланты и преимущества, позволяющие дамам добиваться больших успехов в иных областях. Если, например, принять логику феминизма второй волны и прилагать её повсеместно, пришлось бы заявить, что воспитание будущих поколений всецело узурпировано женщинами – ведь они преобладают на всех этапах развития малышей: от повитух в роддомах и воспитательниц в детских садиках до педагогов средней школы и вузовских репетиторов. Но пока никому не приходит в голову требовать половых квот в сфере образования, «чтобы сызмальства закладывать у детей не только женские, но и мужские представления о мире». Сама идея такого уравнительства попахивает абсурдом.