Женщины в политике. От Семирамиды до Дарьи Дугиной

а союзники неофеминизма – в лице всевозможных новых гендерных идентичностей: мужеложцев и лесбиянок, трансгендеров и трансвеститов, бисексуалов и интерсексуалов, словом всех, кто не принадлежал к «враждебному» полу. О том, что андрофобия стала реальностью, красноречиво свидетельствует цитата-манифест активной лесбиянки Мэри Дейли: «мир станет лучше, если в нём будет намного меньше мужчин».

Апофеозом такой идеологии в практической политике стало заявление британского премьера Лиз Трасс о том, что в её команде на ключевых должностях не будет ни одного белого мужчины. Это логика гражданской войны, не только гендерной, но и расовой, предусматривающей наказание всей совокупности белых мужчин лишь за то, что не они сами, а им подобные раньше были слишком успешны в политике. Если бы такой же абсурдной философией руководствовались в ФИФА, можно было ожидать недопуска на соревнования по футболу бразильских спортсменов – на том лишь основании, что прежде бразильцы слишком часто поражали ворота соперников. Слава Богу, лидеры ФИФА более адекватны, чем идеологи «четвёртой волны».

Ещё одной мрачной чертой новых волн феминизма стала измена главному достоинству женщины, священному дару материнской заботы о детях. Настоящая женщина готова на чудеса самопожертвования ради продолжения жизни в своих детях, потеря ребёнка для неё – величайшая беда. Именно поэтому в большинстве индивидуальных случаев так называемой непредвиденной или нежелательной беременности на абортах чаще всего настаивают мужчины, а женщины преимущественно ищут способ сохранить дитя. Четвёртая волна феминизма опрокинула эту традицию.

Хотя массовая легализация абортов состоялась ещё в XX веке: в социалистических странах Европы в 1950‐х, а в капиталистических – в 1970‐х годах, в то время это право воспринималось как досадная неизбежность, к которой женщину вынуждают трагические жизненные обстоятельства. Ныне радикальный феминизм превратил аборт в символ гордости. Лозунг «моё тело – моё дело» напоминает циничную декларацию права собственности на жизнь своего будущего ребёнка, подобную тому, как рабовладельцы тёмного прошлого утверждали своё право казнить и миловать принадлежащих им невольников.

То, что жизнь человека начинается с момента зачатия, а не рождения – не только мнение всех без исключения религиозных школ, но и неопровержимо доказанная позиция академической эмбриологии. Нет никаких принципиальных отличий в убийстве человеческого зародыша на третьем месяце беременности или в убийстве новорождённого на третьем месяце после появления на свет: в обоих случаях это прекращение жизни того, кто обладает полной потенцией стать разумным человеком, но ещё не осознаёт себя личностью.

Впрочем, воинствующие феминистки последних волн отрицают данные эмбриологии так же, как отрицают достижения нейробиологии, психологии, физиологии, биохимии, медицины, подтверждающие наличие статистически значимых различий между мужчинами и женщинами, и при этом отрицающие детерминированное существование каких-то иных «полов». Действия поборников нового гендерного мировоззрения вполне соответствуют лозунгу: «Если наука противоречит нашим постулатам – тем хуже для науки». Такой подход превращает радиальный феминизм в антинаучную секту, в деструктивную квазирелигию.

Что же нас ждёт в будущем? Какими признаками будет обладать пятая генерация феминизма?

Учитывая всё большую радикализацию феминистских течений, совпадающую со стремительным прогрессом биомедицинских технологий, нельзя исключать, что на гребне очередной волны вспенятся абсолютно мужененавистнические утопии, предполагающие уничтожение мужских плодов на ранних пренатальных стадиях и воспевающие абсолютное преобладание лесбийских отношений. Безусловно, что мечта поклонниц Мэри Дейли, – мир без мужчин, в котором будут царить заменившие сильный пол активные лесбиянки, – никогда не станет реальностью, но свою ложку яда в котёл социальной гармонии такие теории добавить способны.

Впрочем, даже современный нам феминизм нельзя красить одной краской – слишком многолико это явление. В нём параллельно существует множество разных волн и направлений, от справедливых до разрушительных. В одних обществах положение женщин до сих пор унизительно, и там актуальной остаётся элементарная борьба за равенство прав; в других – активистки откровенно бесятся с жиру, создавая болезненные проблемы из-за тления собственного духа.

Подтверждением того, сколь разнообразен феминизм, служат два примера из новейшей отечественной истории. Например, советский диссидент Юлия Вознесенская, защищавшая женщин от насилия в семье, стала известной православной писательницей, отстаивая высокие нормы христианской морали. А «прославленные» на другом полюсе феминизма певички из группы “Pussy Riot” отличились порнографическими шоу в Зоологическом музее и оскорблением святынь в Храме Христа Спасителя.

Ни рыба, ни мясо. Сирены эпохи стирания граней