Женщины в России, 1700–2000

В Постановлении Коммунистической партии Узбекистана от 1939 года говорилось, что организация борьбы за ликвидацию феодально-крепостнических пережитков по отношению к женщинам является частью обострения классовой борьбы[257]. Террор середины 1930-х годов подавил почти всякое открытое сопротивление советской политике. К концу десятилетия полностью покрытая женщина в городах Средней Азии стала редкостью, хотя в селах Ферганской долины и, вероятно, в других местах женщины продолжали скрывать тело и лицо даже в 1980-е годы.

Продолжались и менее радикальные меры по «цивилизации» мусульманских народов. Помимо программ ликвидации безграмотности, мер по искоренению традиционных брачных обычаев и привлечению женщин к работе, Советы сосредоточили внимание на материнской роли. Стремясь покончить с традиционными обычаями, приводившими к чрезвычайно высоким показателям как младенческой, так и материнской смертности, они пытались изменить традиционную женскую культуру и привлечь женщин на сторону государства. Эти меры были особенно важны в Казахстане, где коренные жители были кочевыми или полукочевыми скотоводами. Хотя казахские женщины не носили чадру, не жили в изоляции и, по некоторым дореволюционным сведениям, пользовались необычайно высоким статусом, Советы и их тоже считали угнетенными. Кампания началась в конце 1920-х годов. На специальных «женских вечерах» лекторы рассказывали женщинам, что казахские обычаи вредны для здоровья, и старались внушить доверие к западной медицине. Врачи избрали местных повитух и целителей в качестве мишеней для злобных нападок, так же как это делали врачи в русской деревне. Советское правительство инициировало быстрое расширение системы женского здравоохранения в казахских областях — более быстрое, чем в российских. Однако эти меры принесли свои плоды только в конце 1930-х годов, когда Советы практически с нуля создали медицинскую инфраструктуру. Количество больничных и диспансерных коек для родовспоможения увеличилось с 202 в 1929 году до 14 782 в 1941 году. Все чаще казахские женщины рожали детей не в привычной домашней обстановке, а в больничных условиях. Число детских садов тоже увеличилось: с 495 в 1928 году до 7989 в 1938 году в городах и с 30 до 9000 в сельской местности[258]. Эти учреждения давали женщинам и детям реальную возможность получать медицинскую помощь в современной, а не традиционной среде. Воплощая в себе обещанное светлое и здоровое будущее, они убеждали женщин коренных народов в преимуществах западной медицины. Однако им не удалось достичь главной цели — подорвать веру в традиционные обычаи, продолжившие существовать наряду с современными, и обеспечить лояльность женщин к советскому режиму.

Тем не менее ко второй половине 1930-х годов советское правительство смогло одержать крупные победы в кампании по «освобождению» женщин-мусульманок. Квоты, предоставлявшие женщинам треть должностей в государственных и партийных учреждениях, обеспечивали им возможность играть роль в обществе. Правительство внушало женщинам, что искать работу вне дома — их право и обязанность. СМИ отмечали достижения женщин в искусстве, спорте и науке. Женщины стали очень заметны и служили положительным примером для девочек и девушек. С точки зрения советского правительства женщины-профессионалки, женщины-партийцы и активистки, а также те, что работали вне дома и одевались по-европейски, служили доказательством успеха советской власти. «Потребовались огромные усилия партии и рабочего класса, чтобы поднять униженную и закабаленную раньше женщину Востока, чтобы помочь ей сбросить чадру, чачван и паранджу, — гордо писал советский журнал в типичном для подобных изданий духе самовосхваления. — …Только огромная неустанная забота партии и советской власти о женщине и детях приводит женщину к полному равноправию и возможности осуществить на деле свои права» [Ковалева 1936: 28].