Женщины в России, 1700–2000

К началу Второй мировой войны цивилизаторская миссия советской власти достигла несомненного, но лишь частичного успеха. Навязанные мусульманским народам Средней Азии и Азербайджана меры по «эмансипации» местных жительниц не смогли изменить роль женщины в семье. Эти женщины, так же как и русские, получили новые права в общественной жизни, и многие из них выиграли от изменений, введенных Советами. У женщин теперь была выше вероятность выжить при родах и ниже — вероятность потерять своих новорожденных детей. Они, особенно в городах, получили возможности для образования и карьерного роста и могли позволить себе жить совсем иначе, чем жили их матери. Однако изменения в общественной роли женщин иногда сопровождались мучительными и разрушительными преобразованиями в экономике и образе жизни, а также навязыванием российской гегемонии и норм, воспринимавшихся как чуждые. Кто бы ни проводил в жизнь гендерные изменения — женщины из числа коренных народов или активистки Женотдела — в женской «эмансипации» зачастую видели нечто чужеродное, особенно мужчины, чьим привилегиям она угрожала. В результате, когда бывшие советские люди начали искать свое прошлое, на которое можно было опереться, и пытаться строить новое национальное братство, их отказ от русской «советизации» почти всегда, особенно у мужчин, включал в себя и отказ от трансформации гендерного порядка. Это ставило женщин перед трудной дилеммой, особенно специалистов, высоко ценивших новые возможности.

Рекомендуемая литература

Blobaum R. Teh Woman Question in Poland, 1900–1914 // Journal of Social History. 2002. Vol. 35. N 4. P. 799–824.

Bohachevsky-Chomiak M. Feminists Despite Teh mselves: Women in Ukrainian Community Life, 1884–1939. Edmonton, Alberta, Canada: Canadian Institute of Ukrainian Studies, 1998.

Edgar A. Emancipation of the Unveiled: Turkmen Women under Soviet Rule, 1924–1929 // Russian Review. 2003. Vol. 62. N 1. P. 132–149.

Freeze C. Teh Litigious Gerusha: Jewish Women and Divorce in Imperial Russia // Nationalities Papers. 1997. Vol. 25. N 1. P. 89–102.

О том, как правовая реформа расширила возможности еврейских женщин.

Hendriksson A. Minority Nationalism and the Politics of Gender: Baltic German Women in the Late Imperial Era // Journal of Baltic Studies. 1996. Vol. 27. N 3. P. 213–228.

Layton S. Russian Literature and Empire. New York: Cambridge University Press, 1994.

Исследует гендерный аспект имперских завоеваний.

Marakowitz E. Gender and National Identity in Finland // Women’s Studies International Forum. 1996. Vol. 19. N 1. P. 55–63.

Massell G. Teh Surrogate Proletariat: Moslem Women and Revolutionary Strategies in Soviet Central Asia, 1919–1929. Princeton, N. J.: Princeton University Press, 1974.

Классический обзор советских мер по изменению роли женщин.

Michaels P. Medical Traditions, Kazak Women, and Soviet Medical Politics to 1941 // Nationalities Papers. 1998. Vol. 26. N 3. P. 493–509.

Исследование биомедицинских мер по продвижению советской имперской миссии.

Northrup D. Subaltern Dialogues: Subversion and Resistance in Soviet Uzbek Family Law // Slavic Review. 2001. Vol. 60. N 1. P. 115–139.

Работа посвящена реакциям местного населения на советскую модернизацию, попыткам подорвать ее и противостоять ей.

Rohrlich A.-A. Intersecting Discourses in the Press of Muslims of Crimea, Middle Volga and the Caucasus: Teh Woman Question and the Nation // Gender and Identity Construction: Women of Central Asia, the Caucasus and Turkey / ed. Acar F., Gűne-Ayata A. Boston: Brill, 2000. P. 143–161.

Рассматривается роль гендера в дореволюционном исламском национализме.

Tohidi N. Gender, Ethnicity and Islam in Soviet and Post-Soviet Azerbaijan // Nationalities Papers. 1997. Vol. 25. N 1. P. 147–167.

Глава 11 Вторая мировая война и ее последствия