Женщины в русском освободительном движении: от Марии Волконской до Веры Фигнер

Версия о "неуживчивом характере" Е. И. Конради столь распространена, что похожа на правду. Об этом писала и другая ее современница, Е. С. Некрасова: "Она очень пряма и резка-так прямо и режет, ничем не стесняясь... Это, несомненно, очень честный человек, который никогда не шел ни на какие компромиссы - потому она не могла ужиться ни с одной редакцией"¹¹. Вероятно, Е. И. Конради были свойственны черты характера, довольно типичные для передовой женщины тех лет - максимализм и бескомпромиссность, представлявшие известные неудобства не только для окружающих, но и для самой носительницы этих качеств.

Наибольший успех Е. И. Конради в общественно полезной деятельности совпал по времени с крушением семейной жизни. Многим брачный союз Конради казался непонятным: красавица-жена с серьезными запросами, широким кругом занятий и "весельчак, эпикуреец" муж, неумный, циничный и бестактный¹². И, тем не менее "подземный взрыв", разрушивший этот союз, был неожиданным для окружающих. Евгения Ивановна, как женщина эмансипированная, ваяла на себя воспитание двоих детей, отказавшись от помощи мужа.

Как и водится, за одной бедой последовала другая: в 1874 г. Е. И. Конради была вынуждена уйти из редакции "Недели", что было для нее и моральным и материальным ударом. Причины этого, конечно, заключались не только в "неуживчивом характере" Е. И. Конради, они были значительно глубже: давняя борьба "Современника" и "Отечественных записок" с "Русским словом" и "Делом" на этот раз привела к коллективному выходу из "Недели" большой группы авторов из "Отечественных записок". Поводом послужило привлечение в газету (помимо воли Конради) писателей, принадлежавших к кругу "Русского слова" и "Дела" (например, В. Зайцева и П. Гайдебурова).

Вынужденный отказ от любимого дела привел и к материальным трудностям: большую часть своей последующей жизни Конради нуждалась. В 1885 г. последовал новый удар - смерть от чахотки сына-студента, сразившая его в Швейцарии, куда мать привезла его для лечения. С тех пор Евгения Ивановна не возвращалась в Россию. Ее письма оттуда полны безысходности. "Живу, как в могиле,- писала она на родину из Женевы в 1889 г.,- без людей, без книг, без всяких впечатлений бытия, без смысла, без пользы, руки опустились, выхода не вижу"¹³.

Литературная поденщица, уроки ради заработка подорвали здоровье Е. И. Конради. Она умерла в Париже, в общественной больнице. Однако смерть Евгении Ивановны вдали от родины даже через много лет после ее активной общественной деятельности в журналистике и в женском движении не прошла незамеченной. На это событие откликнулись газеты¹⁴. В некрологах Евгению Ивановну Конради называли" одной из замечательнейших женщин второй половины нашего века".

После ее смерти, в 1899 г., под редакцией М. А. Антоновича, продолжателя революционно-демократических традиций Чернышевского, были опубликованы сочинения Е. И. Конради в двух томах. В первом томе - ее главный, "капитальный труд" "Исповедь матери", во втором-статьи из периодических изданий. В этих двух книгах как бы подведен итог бурной 60-летней жизни, наполненной напряженным трудом, борьбой за демократические идеалы, за права русских женщин на образование, труд, равный с мужчинами, поисками счастья, которым Е. И. Конради была мало вознаграждена как в общественной, так и в личной жизни.

Первый приступ

Инициатива Е. И. Конради была подхвачена группой петербургских женщин во главе с уже знакомым нам "триумвиратом": М. В. Трубникова, Н. В. Стасова, А. П. Философова составили "главный штаб" женского движения. Вместе с ними действовали Е. Н. Воронина, О. А. Мордвинова, В. П. Тарновская, Н. А. Белозерская, Е. А. Штакеншнейдер и др.

Общая цель - борьба за высшее систематическое образование для женщин - вновь сплотила самые разнородные социальные элементы, "аристократок" и "нигилисток". Единство это проявилось в момент сбора подписей под письмом-прошением на имя ректора Петербургского университета К. Ф. Кесслера в мае 1868 г. Женщины обращались с просьбой разрешить им посещение университетских лекций. При этом вопрос о женском образовании ставился здесь значительно шире, чем в записке Е. И. Конради: женщина имеет право и должна учиться не только потому, что она мать и воспитательница своих детей, но и как член общества. "Мы надеемся,-указывалось в прошении,- что из массы русских женщин, давно убедившихся в недостаточности своего образования, найдется немало личностей, готовых к сознательному труду, и потому открытие для них высших аудиторий будет истинным благом, которое впоследствии обогатит наше общество многими полезными членами, а семейный быт более образованными матерями и воспитательницами"¹⁵.

Письмо кроме инициаторов подписали 400 женщин, представлявших самый разные слои общества - от дочери военного министра Д. А. Милютина и графини Л. И. Толстой до интеллигентных пролетарок, зарабатывавших на жизнь собственным трудом.