Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

Марина по-житейски, очень просто, без затей объясняет возникшую близость с Шварценбергом: «Когда я осталась без Володи, мне было 42 года. Жизнь продолжалась, я ведь не умерла. И через какое-то время, то есть через три года я встретила человека, который совершенно другой. Он старше меня на 15 лет, он полюбил меня и смог помочь мне в ужасной трагедии, которую, я пережила, потеряв Володю. Он дал мне возможность жить и работать, и чувствовать себя нормальной женщиной… Я стала работать как сумасшедшая. Все, что мне предлагали, брала, брала, брала… Я думаю, что никакой другой человек не мог бы мне помочь так. Очень многие люди его знают. Он большой врач, профессор-онколог, но он и гуманист тоже. Он очень крупный человек в смысле социальных проблем. Он был министром здравоохранения Франции. Он занимается политикой. Он — личность. И я очень горжусь тем, что я рядом с ним. Сейчас он защищает бездомных людей. Эти несчастные ломают двери пустующих домов и занимают их. Леон в гуще событий. Его бьют полицейские… Он очень храбрый человек. Считаю, что, живя с человеком таких высоких моральных качеств, я не оскорбляю Володю. Наоборот!..»[349]

Марина, безусловно, пребывала в жуткой депрессии после смерти Высоцкого. Видя ее состояние, Шварценберг бросил все, ушел от жены и сына, оставил им свой дом и попросил Марину временно приютить его. Она согласилась.

Их связь обнаружилась случайно. В жизни Шварценберга настали «черные дни». Французская пресса на все лады стала обвинять врача то во взяточничестве, то в саморекламе за его приверженность идее эвтаназии (умерщвлении врачом безнадежных больных по их просьбе). Влади как-то в радиоинтервью задали вопрос о ее отношении к «делу Шварценберга», и она неожиданно для слушателей объявила, что уверена в честности этого человека, так как с ним живет и хорошо знает его. Даже для Парижа это откровение стало шоком.

Российские же почитатели таланта Высоцкого долго не могли простить Марине Владимировне «измены» Высоцкому. Хотя профессор всегда вел себя максимально корректно. Во всяком случае, никогда не упрекал Марину, что в их доме на почетном месте висел портрет ее покойного мужа, что постоянно звучали его песни, что она перечитывала его старые письма. Для него не было откровением публичное признание Влади: «Без всякого сомнения, Владимир был самой большой страстью моей жизни. Конечно, я любила и других мужчин, но любовь-страсть — это он…»[350] Увы, душевный покой Влади продлился не столь уж долго. Леон Шварценберг скончался осенью 2003 года, чуть-чуть не дотянув до своего 80-летия.

Марина Владимировна говорила: «Я думаю, что всю жизнь была прежде всего женщиной, а не актрисой. Больше всего меня интересует собственная жизнь: мои дети, мои мужья. Но я ничем не жертвовала. Я родила детей, я долго их воспитывала, потом снова снималась… У женщин очень много обязанностей. Надо быть и матерью, и женой, и профессионалом…»[351]

Вблизи своей усадьбы Мэзон-Лаффит она купила дома для своих сестер. Одно время рядом жили и ее сыновья. Петр снимался в кино, играл в театральных постановках отца — Робера Оссейна. Игорь, кроме лицедейства, увлекся живописью, классической гитарой. Самый младший — Владимир — стал фермером, купил ранчо в пустыне Чако (где-то на границе Бразилии и Парагвая) и занимался разведением коров. Естественно, всех их сопровождали современные молодежные проблемы — наркотики, автокатастрофы, гулянки, нечаянные дети, их болезни и прочее…

Не беру на себя смелость толковать, кому были адресованы строки Владимира Высоцкого, написанные в 1971 году:

«А ты — одна ты виновата
В рожденьи собственных детей!..»

Марина Владимировна сегодня увлеклась сочинительством. Кроме «Бабушки» и бестселлера «Владимир, или Прерванный полет», были опубликованы ее романы «Путешествие Сергея Ивановича», «Мой вишневый сад», сборники «Рассказы для Милицы», «От сердца к желудку», «Венецианский коллекционер». Она говорила: «Я вошла во вкус писательского дела. Похоже, это увлекло меня всерьез и надолго…»[352]

Еще до знакомства с Высоцким она профессионально занималась вокалом, даже записала несколько пластинок вместе с сестрами. Скажу больше: у нее было даже несколько сольных концертов в прославленной парижской «Олимпии». В интервью польскому журналу «Фильм» она признавалась: «В песне я — женщина из плоти и крови, смеюсь и плачу, люблю и ревную. И в ней вовсе не деньги служат для меня вознаграждением…»

Только в 1983 году, спустя четырнадцать с лишним лет, Влади вновь вернулась в театр, не скрывая, что сцена для нее имела куда большее значение, нежели съемочная площадка. Играла Марину Цветаеву в спектакле «Пассаж», в «Вишневном саде», «Переходе» Ивана Морана. Была Гертрудой в «Гамлете». Поставила мемориальный спектакль о Высоцком с участием Всеволода Абдулова и Марка Розовского…