Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

Позже он признался, что хочет так сыграть Гамлета, чтобы никогда женщине даже не приходила в голову мысль претендовать на эту роль. Офелия, Гертруда — это, пожалуйста, сколько угодно… Владимир Семенович долго пытался разгадать эту идею Демидовой. В интервью болгарскому литератору Любену Георгиеву он высказывал версию: «Во-первых, у них меньше интересных ролей — женских. Ну, на таком уровне, может быть, леди Макбет в мировой литературе — и все!.. Гамлет не мог быть женщиной. Шекспир… написал мужчину. Время было жестокое, люди ели мясо с ножа, спали на… шкурах»[365].

В своей книге Алла Демидова процитировала категоричный вердикт Владимира Высоцкого: «Гамлет у нас — прежде всего мужчина. Мужчина, воспитанный жестоким временем»[366].

Кстати, благородства образу Демидовой добавляет одна, казалось бы, маленькая, но весьма характерная деталь. Когда Любимову удалось-таки уломать Золотухина взять роль Гамлета, Демидова «сочла за лучшее не участвовать в репетициях»[367].

Монолог принца Датского Алла выучила, еще будучи студенткой. С тех пор дух Гамлета ее преследовал, словно тень.

В конце концов, спустя много лет, руководитель театра «А» — Алла Демидова — все же поставила своего «Гамлета». Это был моноспектакль. Все роли были ее. И даже все театральные костюмы были придуманы ею. Она говорила: «Для меня главный вопрос в «Гамлете»: как меняется сознание после встречи с иррациональным миром, с Призраком? Он же, Гамлет, был веселым студентом, своих ближайших приятелей, Розенкранца и Гильденстерна, очень радостно встречает, а как потом его сознание перевернулось, что он воспринимает их врагами. Он становится философом, который в себе соединяет абсолютное знание действительности с потусторонним, таинственным. Когда соприкасаешься с другим миром, сознание меняется, по-иному все чувствуешь…»[368]

Хотя в своем давнишнем интервью журналисту «Недели» Э. Церковеру она говорила: «…теперь я понимаю: Гамлет — хотя и весьма эффектно для женщины, но даже мужчина далеко не всякий осилит эту роль…»

А всякому ли мужчине-актеру по плечу женская роль?..

Олегу Табакову — да («Всегда в продаже» в «Современнике»). Александру Калягину — тоже (в телефарсе «Здравствуйте, я ваша тетя!»). Но Высоцкий? Оказывается, тоже был «грешен». В его списке театральных удач была роль тети Моти из спектакля «Берегите ваши лица!» Андрей Вознесенский рассказывал: «В образе тети Моти Высоцкий исполнял мое стихотворение «Время на ремонте». Эти стихи были центром композиции спектакля… Когда он их играл и пел, он понимал, что следующей песней будет «Охота на волков» и, как делал часто, сознательно шел на гротеск. В образе тети Моти, в дурацком и таком узнаваемом платочке, он был уморителен и упоителен.

Стихи эти цензура все время снимала. Власти потребовали изменить первоначальный текст, снять все бытовые подробности. Мое стихотворение начиналось так:

«Как архангельша времен,
На часах над Воронцовской
Баба вывела «Ремонт»
И спустилась за перцовкой.
Верьте тете Моте —
Время на ремонте».

Со сцены же звучал совсем другой текст:

«Как архангельша времен,
На ночных часах над рынком,
Баба вывела «Ремонт»,
Снявши стрелки для починки».

А строчки про тетю Мотю вообще запретили. Но все в зале знали, какие произвели изменения и, конечно, животики надрывали. Высоцкий очень хорошо понимал всю серьезность этого стихотворения. Не случаен рефрен: «Прекрасное мгновение, не слишком ли ты подзатянулось?» — он не пел, а произносил, не заговаривал, а специально выговаривал, осознавая точность и важность этих слов. «Время остановилось. Время ноль-ноль. Как надпись на дверях»…

На разборке спектакля в ЦК партии требовали, помимо прочего, снять как раз место с «Прекрасным мгновением». Там много чего требовали: отказаться от «Охоты на волков» и от Высоцкого вообще. Как они говорили: «Давайте снимем Высоцкого, и тогда будет легче разговаривать»…[369]

Спустя несколько лет Алла Демидова вновь испытала себя в роли принца Датского в спектакле «Гамлет-урок». Постановку в форме мастер-класса осуществил греческий режиссер Теодорос Терзопулос. Этот спектакль не совсем по Шекспиру. Традиционный текст здесь был перетасован, и повествование о мести Гамлета убийце отца превращен в рассказ о поединке принца с собственной совестью. «Мне многие персонажи не нужны были, — рассказывала актриса. — Мне совершенно не интересен Клавдий. Мне не интересено, что творится в его грязной душе. Мне не интересен Полоний, Розенкранц и Гиде-льстерн и так далее. Их нет у меня. Но я играю, например, сцену «Гамлет и Гертруда», «Гамлет и Офелия», и сумасшествие Офелии, и монологи Гамлета. Я взяла то, что мне интересно. И получился спектакль довольно-таки забавный».