Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

Высоцкий на предложение Богуславской с легкостью согласился: «А что, давай!..» Гитары в тот день у него не оказалось. Обеспокоенная мать достала. В школе он выступил, а потом попросил: «Мне сегодня надо еще в два дома съездить, дай мне эту гитару». А утром звонок: «Зоя, гитара потерялась». В каком доме, где он побывал за ночь, бог его знает… Господи, хватаюсь за голову: что же делать?! Антикварная. Ее Зураб Церетели купил. Или взял у кого-то. Я звоню: «Как быть, Зураб?» — «Забудь, дорогая! Все в порядке. Будем мы огорчаться из-за такого пустяка!..»[437]

Богуславская не мнила себя красавицей, но была уверена: «что-то притягивало ко мне». Любила ли она мужчин? Да. «За то, что они мужчины. Предпочитаю честность, способность иронического отношения к себе, мужчин, неординарно поступающих и мыслящих…» Соответствовал ли этим требованиям Высоцкий? Тут нужен знак не вопроса, а восклицания!..

Совершенно особые, возвышенные и трепетные чувства питал Высоцкий к поэтессе Белле Ахмадулиной. Как к профессионалу — раз. И как к женщине, естественно, тоже. В их отношениях присутствовал элемент нежного обожания.

В свое время у Ахмадулиной и Высоцкого мог состояться своеобразный поэтический поединок, или некая творческая дуэль в экспериментальном фильме братьев Климовых «Спорт, спорт, спорт». Герман Климов — автор сценария — придумал отдельный эпизод: «философско-поэтический диалог о спорте. Один поэт, говоря о реалиях спорта, о его вышибающих искры парадоксах, ведет свою линию наступательно, жестко и зло, другой, не вступая с ним в полемику, отвечает возвышенно и косвенно, говорит о духовной подоплеке поражений и побед, о потаенной сути спорта, который в сконцентрированном виде и есть сама жизнь. Кандидатуры поэтов мы определили почти сразу: Высоцкий и Ахмадулина. Оба так же сразу согласились…»[438] Но что-то там не сложилось, хотя к этой работе Владимир Семенович готовился серьезно. В архивах сохранились черновые наброски несостоявшегося диалога.

Даря Высоцкому свой сборник «Стихи», Белла Ахатовна написала нежное посвящение: «Володя, как я люблю тебя! Как я счастлива, что — ты! Марина, моя нежность к тебе, мое безмерное восхищение — как объяснить? Люблю. Целую. Белла».

А он ей потом чувственно ответил:

«И пели мы Белле,
молчали мы Белле.
Уйти не хотели, как утром с постели…
Идите смягчиться не к водке, а к Белле!..»

Людмила Абрамова была благодарна Ахмадулиной: «Белла Ахатовна… поняла, что он никому не меньшой. Наверное, интуитивным, женским, жалостливым чувством, как и я…»[439]

Рассказывая о Высоцком, Ахмадулина говорила: «Дружила… Вот на этих ступеньках он сидел, читая нам стихи и совершенно искренне горюя об их неиздании. Я очень старалась ему помочь, пробить туманное и непонятное сопротивление официальных лиц. Но что я могла… Я иногда шутила: «Володька, меня скоро выгонят из Союза писателей, иди на мое место…» А как ждал Володя своей книги при жизни, как удивительно наивно, по-детски хотелось увидеть ему свое слово напечатанным…»[440]

Она печалилась: «Я имела счастье числиться в его товарищах. О, если бы вы знали, как желала я тогда, чтобы его печатали… Сегодня видно, как вредило ему, что стихи не печатались. Он вытягивал голосом по три варианта строки, а решения — ни одного…»[441]

После смерти Высоцкого Ахмадулина признавалась, что «очень любила получать отнего письма. Безумно радовалась, когда Володя и Марина уезжали на автомобиле в Париж. Тогда я сидела возле окна и думала: как здорово, что они сейчас едут в этом автомобиле. И им хорошо вдвоем. Володя всегда мог написать строчку, после которой было хорошо несколько дней…»[442]

Ее поражала невообразимая широта характера Высоцкого: «Он был необыкновенно щедрый, необыкновенно добрый человек. Ему ведь очень трудно приходилось зарабатывать деньги, к тому же он был окружен всяческими запретами. У меня однажды было такое положение, что совершенно необходимы были деньги. Я ему позвонила. Он думал буквально полминуты, где взять деньги, а потом привез их. А ведь у него самого не было, он для меня достал…»[443]

Борис Мессерер с восторгом вспоминал, как они «тесно дружили вчетвером… Ходили друг к другу через день. А потом мы поехали к ним в Париж. Жили на «рю Росле», маленькой улочке, где у Марины была квартирка с четырьмя крошечными комнатами. Володя уезжал на спектакли в Москву, снова приезжал. Вместе мы были в гостях у Миши Шемякина…»[444]

Это сказочное предрождественское путешествие четы Мессерер-Ахмадулиной в город «Парижск» состоялось в конце 1976 года. В тамошних ресторанах балетно-изящные официанты подавали им «кальвадос» и диковинные блюда. И улыбались.

Как-то московские путешественники заблудились. «И Володя Высоцкий задумчиво сказал: «Знаешь, в одном я тебя превзошел». Ахмадулина удивилась: «Что ты! Ты меня во всем превзошел!» — «Да нет. Я ориентируюсь еще хуже, чем ты…»[445]