Женские истории пером павлина (сборник)

Мы не успели уточнить, спит ли мать, как зазвонил телефон.

– Подойди и, если меня, то меня дома нет, – была суббота.

Тимофей Игнатьевич был строг и лаконичен: «Через тридцать минут у вашего подъезда будет машина. Она доставит вас ко мне. Форма одежды – повседневная». На мой вопрос, что случилось, я получила короткий ответ: «Вопрос на месте».

Значит, что-то произошло. Иначе подполковник не стал бы меня «выдергивать» рано утром. Подождал бы до понедельника.

Черная «Волга» с госномерами 08–88 ЛЕБ ждала меня, «тесно» приткнувшись к подъезду. Мне стоило сделать два шага, и я ужу садилась в нее. Прапорщик внутренних войск рванул машину резко. Меня вжало в спинку сиденья.

Водитель вел машину лихо, пренебрегая правилами уличного движения. Он практически не снимал руку с клаксона. И звук-то его был не как у всех. Какой-то квакающий.

Через двадцать минут мы были на Лиговском проспекте. Прапорщик шустро выскочил из машины и успел открыть мне дверь: «Я сопровожу вас, товарищ старший лейтенант».

Он что – не видит моих погон?

Быстро-быстро ведет он меня по лестнице, по широкому коридору. Дверь, к которой меня привел прапорщик, впечатляла. Филенчатая, покрытая лаком, с бронзовыми ручками.

– Идите, там вас ждут.

Я думала, что попаду в какой-нибудь кабинет. Это было просто некое помещение. Две другие двери по обе стороны. Меньше размером, но также под лаком. И куда же мне? Чертовня какая-то.

Именно, чертовня – левая дверь открылась.

– Вам сюда, – отступил внутрь человек в форме майора. Отступил и как будто пропал. Исчез из моего поля зрения. Чудеса? Никаких чудес: за первой дверью – вторая, а между ними – глубокий тамбур. Там он и скрылся.

– Проходите, товарищ старший лейтенант, – и он, Тимофей Игнатьевич, туда же, – подходите, подходите. И садитесь тут, – показывает на два кресла в углу кабинета, – у нас разговор будет долгим.

– Вы тоже обращаетесь ко мне не по чину, – я «утонула» в натуральной коже кресла.

– Прошу встать, – тон подполковника изменился. – Смирно. Товарищ Инина, приказом Министра внутренних дел вам присвоено звание старшего лейтенанта внутренней службы. Поздравляю, – его улыбка обворожительна, – тебя, Тамара.

Новенькие погоны он наложил мне на плечи и тут же крепко обнял. Мое тело было напряжено, и он это почувствовал: «Что происходит?»

– Что? Спрашиваете. Там за дверью майор.

– Он носа не посмеет сунуть без моего приказа. Отметим твои новые погоны и поговорим о деле.

Не поверите, мне не лезло в глотку ничего. Коньяк был дорогущий. Икры столько, хоть ложкой ешь. Все наивкуснейшее. Не лезет и все тут.

– Вижу, не по себе тебе тут. Поедем в другое место, – и жмет кнопку снизу столика. Майор тут как тут: – Слушаю, товарищ полковник.

Опять эта ерунда. На плечах Тимофея Игнатьевича – подполковничьи погоны.

– Вызывайте машину и прикажите приготовить помещение на Моховой.

– Есть, – правое плечо вперед и майор ушел.

Я плюхнулась на заднее сиденье полковничьей «Волги» и замерла, как птичка, попавшаяся в силки. Куда он везет меня? Что за помещение на Моховой? Мне причудились подземные пыточные Малюты Скуратова. Дыба, расплавленный воск и прочие удовольствия.

Едем и молчим. Тимофей Игнатьевич сверкает бритым затылком. Им он красноречиво показывает свое превосходство надо мной. Какая ерунда лезет в голову. Еще сорок восемь часов назад этот же затылок я оглаживала, и казался мне он прекрасным.

– Тормозни, – приказывает начальник всех начальников. Так я от неведомой и беспричинной обиды обзываю его. – Бегом в лабаз, – командует Тимофей Игнатьевич шоферу. – Овощи и фрукты. Нарзан не забудь.

Значит, в том «помещении» не хватает только овощей и фруктов. Будет чертям весело. Мне не привыкать.

Вы знаете этот дом на Моховой улице? Не знаете? И хорошо. Лучше бы мне тоже не знать. Никогда. Темный подъезд, провонявший кошачьими испражнениями, обоссаный мужиками и бабами, с черными подпалинами на потолке от спичек, ловко заброшенными туда местным хулиганьем. Вопли из-за каждой двери: «Убью, сука». Или: «Заткни глотку, гондон штопаный». Быт.

Боже ж мой! А я ведь рядом познавала таинства сцены.

– Куда вы меня привезли?

– Заткни уши и нос. Через пять минут будем на месте.

Как тут заткнешь уши. Никакие беруши не помогут, когда прямо в рожу тебе орет пьяная баба.

Переступая через ступени, мы с Тимофеем Игнатьевичем добрались до третьего этажа. Скрежеща и пища, поддался замок, который, наверное, был свидетелем событий времен гражданской казни Достоевского и всего того, что он так образно описал в своих романах.

Чудеса в решете. Едва я переступила порог «помещения», я попала в иной мир. Широкая прихожая была светла и чиста. Зеркало от пола до потолка – слева от входной двери, отражало эстампы, висевшие на противоположной стене. Два бра из светлой бронзы давали достаточно света, чтобы можно было без труда разглядеть свою рожицу в этом зеркале.

– Пошли, я покажу тебе санузел. Приведи себя в порядок, и мы начнем разговор.