Женские истории пером павлина (сборник)

Отметили у меня. Собралось народу немного. Быстро и разошлись. Утром мы уезжали в Псков к родителям мужа.

На этом можно было бы окончить историю с географией о моем замужестве. Одно скажу по секрету.

За день до нашего бракосочетания я дежурила в ночь. Анатолий Иванович пришел ко мне на пост после полуночи. Все спят. На отделении спокойно. У меня чаек готов. В холодильнике, где мы храним некоторые препараты, колбочка с настоечкой спиртовой. Бутерброды я принесла из дома. Думала, поужинаю и прилягу. А тут он:

– Можно к вам, Тамара Вениаминовна?

Пили-ели мы вдвоем. Никто не мешал нам. Говорил Анатолий Иванович интересно. Был ласков и нежен. Я «улетела».

– Так мы договорились, Тамара. Осенью ты переходишь ко мне на отделение.

До осени дожить надо.

Глава вторая

9 декабря 1979 года в родильном доме родила Тамара Вениаминовна Инина. Это я. Как ни настаивал Петр на том, чтобы я взяла его фамилию, я отказалась.

– Пойми, дорогой, у меня нет братьев. Помру я – и уйдет наша фамилия. Дети же с твоей фамилией будут.

Убедила. Мой Петя молодец. Окончил свои курсы. Получил капитана и стал оперуполномоченным в нашем районном отделении милиции. Три месяца работал там. Принял участие в задержании особо опасных вооруженных преступников и за это был награжден.

Я же тоже, несмотря на живот, прошла курсы повышения квалификации и теперь работаю у Анатолия Ивановича. И работа ответственная, и зарплата больше.

В роддом меня отвез сам муж. На милицейском уазике. Как переполошились сестрички там, когда мы подкатили с сиреной и мигалкой!

Роды прошли без осложнений. Малышка, девочка, родилась чистенькой, волосатой. Мы с мужем договорились, что если будет мальчик, то назовем Иваном. И у него отец Иван, и у меня Иван. Если же дочка, то Машей.

Грудь Машенька брала хорошо. Через пять дней меня определили на выписку. Снегу за ночь навалило чуть ли не по колено. Небольшой мороз и пасмурное небо. Но на душе у меня было яснее ясного. Добилась своего. Я – мать.

Муженек мой приехал опять на служебной машине. Где-то раздобыл гвоздики. Красные гвоздики на фоне белого снега. Красиво!

Мы уже садились в машину, когда я у ограды увидала своего начальника. Анатолий Иванович стоял у ворот, и в руках его были тоже красные гвоздики. Мы уезжали, но я успела увидеть, как он бросил цветы под колеса машины.

Что же, милый доктор, придет время, и ты бросишь цветы уже под ноги дочери и матери. Так-то.

Для Маши мы с Петей оборудовали уголок в спальне.

– Спать, мой милый муженек, будешь в гостиной. И не возражай!

– Это как же? Я же муж тебе.

– Именно, что муж. А не любовник. После родов мне заниматься любовью нельзя. Потерпи.

На том и сошлись во мнениях. Маша спит. Мы же решили отметить мое возвращение домой.

– Я счастлив, Тамара.

– Что такое счастье? Петенька, милый мой, счастье – это свобода. Ребенок – большой труд. Бессонные ночи. Постоянная тревога. Ты готов к такой жизни?

Я выпила пятьдесят граммов водки. Не повредит. Я-то знаю. Таков мой организм. Выпью и становлюсь злой. Так и хочется врезать в морду. Петя, Петя. Мать моя родная! Неужели ты ничегошеньки не чувствуешь? Как донор ты хорош, но жить с тобой под одной крышей, есть из одной миски, спать в одной кровати… Уволь!

– Это и есть счастье, Тамара. Счастье материнства.

– Ты прохлаждаться будешь, а мне – это самое материнское счастье. Так?!

– Я буду зарабатывать. У меня служба.

– За твою службу тебе и платят, как псу цепному. На кость и воду хватает.

Что тут приключилось с Петенькой! Лицо его покрылось пятнами цвета очищенной свеклы, глаза округлилась и налились кровью, рот открылся, обнажив язык. Зрелище мерзкое. У кого-то, может быть, маска гнева устрашающая. Но не у Пети.

В таком состоянии он пробыл минуту. Вдруг вскочил, выдавил из глотки клич вождя апачей и выбежал из квартиры. Мне показалось, что он вышиб дверь.

На меня напал смех. Машенька проснулась. Началась так называемая семейная жизнь. Муж в бегах, дочь в слезах. Я в полуистерике. Весело!

Машу я успокоила быстро. Дала грудь – и всего-то. Поел младенец, я перепеленала его – и он спать. Я тоже успокоилась. Вернулась на кухню и стала методично напиваться. Первый день после родов дома – и на тебе! Такой фокус-покус. Молоко я сцедила и поставила в холодильник. На сегодня Маше хватит. Завтра все из меня выйдет. Все будет хорошо, Тамара, успокаивала я себя. И медленно, целеустремленно напивалась.

Не знала я, что через тридцать дней буду пить горькую, провожая Петра в «командировку в вечность». Выполняя интернациональный долг, капитан милиции в августе 1980 года погибнет, подорвавшись на пехотной мине французского производства.

Потом, на тайных поминках, мне его боевой товарищ расскажет, что за сволочь эти французские мины. Петр мог бы жить. Но не было рядом никого, кто мог бы наложить жгуты. Истек кровью мой первый муж.

Ох уж эти французы. Сделали такую мину, что не убивает человека, а только отрывает ему ноги. Гуманисты хреновы.

Наши вояки тоже хороши! В военкомате такого туману навели, упаси Боже! Откуда я могу знать, что такое «груз-200»? Я ему, этому лысому майору, говорю: