Женские лица русской разведки

Срочные поиски подходящего мужа для племянницы среди высших сановников империи завершились выбором на эту роль графа Скавронского. Граф Павел Мартынович, несмотря на столь бурное прошлое невесты, на брак с ней согласился сразу. Хотя в этом случае ему пришлось поступиться некоторыми своими домашними привычками и причудами. Граф так и не смог заставить свою супругу общаться с ним, с прислугой и гостями на принятом в его доме речитативе. Но этого и не требовалось. Сразу после бракосочетания его молодая супруга заявила о нежелании покидать Петербург и следовать за мужем русским послом, направлявшимся к месту службы в Неаполь[488].

Муж в Неаполе, а жена в Петербурге

Русским посланником в Неаполитанском королевстве по протекции всемогущего Потёмкина граф Скавронский был назначен в ноябре 1784 года. Он вновь оказался на территории ранее столь впечатлившей его Италии. Иногда в публикациях можно прочитать, что благодаря высокому покровителю молодому графу удалось сделать блестящую карьеру. На самом деле в то время такое назначение не выглядело особой привилегией. Заметим, что его предшественник на посту русского посланника в Неаполе граф А.К. Разумовский был направлен туда в качестве политической ссылки за неблаговидные дела. При этом во внимание было принято и то, что он был любимым сыном гетмана Запорожского войска генерал-фельдмаршала К.Г. Разумовского. К тому же он был дружен с цесаревичем Павлом Петровичем. Известно, что молодой красавец и богач пользовался особой благосклонностью великой княгини Натальи Алексеевны, в интересах которой он стал участником разных политических интриг, вступив в тайную переписку с Австрией и Испанией. Когда все его деяния вскрылись, то императрица Екатерина II решила отправить его куда-нибудь подальше «с глаз долой». Как раз в 1777 году были установлены дипломатические отношения между Российской империей и Неаполитанским королевством. Проштрафившийся 25-летний аристократ был отправлен в Неаполь в качестве полномочного российского министра и чрезвычайного посланника. Так тогда называлась должность русского посла[489].

Бывший лейтенант императорского флота и камер-юнкер русского двора граф А.К. Разумовский стал полномочным послом русской короны в небольшом королевстве в итальянских землях. Спустя 7 лет он был назначен русским посланником в Копенгаген, а его место занял граф Скавронский. Неаполитанским королём под именем Фердинанда IV в то время был сын испанского короля, однако правитель Неаполя не имел должных знаний и опыта для управления страной. Ситуация на юге Италии в то время оставалась сложной, поэтому фактическое управление королевством приняла на себя королева Мария-Каролина Австрийская.

Видимо, понимая всю сложность своего положения, граф Скавронский слал слёзные письма Потёмкину с просьбой помочь ему в зарубежных делах, чтобы не допустить дипломатических промахов[490].

Замужество свободным нравам не помеха

А его молодая супруга несколько лет предавалась любовным радостям и великосветским развлечениям при дворе императора в Петербурге. Не прерывала она своей связи и со светлейшим князем Потёмкиным. Заметим, что подобные романтические отношения между родственниками в те годы не считались чем-то аморальным и в светском обществе строго не осуждались. Тем более в жизненной ситуации Потёмкина, который считался тайным законным мужем Екатерины II и в этой связи не имел права вступить с кем-либо из своих избранниц в законный брак. А на его развлечения с другими женщинами императрица смотрела снисходительно, как на некоторые мужские «шалости». Поэтому и на его многолетнюю связь со своей фрейлиной, а затем и статс-дамой Екатериной Энгельгардт-Скавронской императрица смотрела, скорее, с иронией, чем с осуждением. А, может быть, и с долей женской зависти, поскольку после свадьбы с молодым графом Скавронским Екатерина Васильевна расцвела зрелой женской красотой и стала, по словам современников, «замечательно собой хороша». В августе 1786 года она стала фрейлиной императрицы Екатерины Великой.

Однако то, о чём только шептались в придворных кругах, не оставалось без внимания многочисленных иностранных послов в Петербурге. Так, например, австрийский посол граф Людвиг фон Кобенцль, входивший в близкий круг императрицы Екатерины II, о своих наблюдениях и обо всём услышанном при дворе регулярно сообщал в своих донесениях императору Иосифу II. Было там и про любовную связь Потёмкина со своей племянницей. «Между нею и её дядей всё по-старому, — доносил Кобенцль Иосифу II. — Муж очень ревнует, но не имеет смелости этому воспрепятствовать»[491].