Женские лица русской разведки

«Был он великий чудак, — читаем в посвящённом графу биографическом очерке в Словаре Половцова, — никакая земля не нравилась ему, кроме Италии, всему предпочитал он музыку, сам сочинял какую-то ералаш, давал концерты…»[483] Практически всю свою жизнь он прожил на итальянской земле, ставшей для русского графа второй родиной. В своём Отечестве он бывал редко и русской жизни не знал вовсе.

Знавшие его современники отмечали, что граф страдал от душевной неуравновешенности, возникшей на почве чрезмерного увлечения музыкой. Он не только сочинял и сам исполнял свои музыкальные сочинения, но и слыл известным меценатом. Граф П.М. Скавронский помогал материально певцам и музыкантам, помогал в организации концертов и сольных выступлений. Со временем увлечение музыкой переросло в безудержную страсть. Дело дошло до того, что меломан завёл правило, по которому в его доме все должны были говорить только речитативом. Все домашние, прислуга и даже гости графа старались в разговоре подстраиваться под его напевную речь. Даже его кучер, специально привезённый из России, также был обучен общаться только речитативом. Его напевный бас в общении с хозяином экипажа часто пугал прохожих в чужеземных городах и сильно озадачивал гулявших итальянцев[484].

Выгодный брак или сокрытие греха?

В 1781 году граф на короткое время вернулся в Петербург. Вскоре 24-летний повеса и богатый жених удачно вступил в брак с племянницей всесильного светлейшего князя Потёмкина. Женой графа, а затем и матерью будущей княгини Багратион стала Екатерина Васильевна Энгельгардт.

По настоянию князя Потёмкина было решено не тратить время на бюрократические правила и светские условности. Венчание прошло 10 ноября 1781 года. Затем сразу же последовали пышные свадебные торжества. Во всём чувствовалась какая-то поспешность.

Придворная молва объясняла свадебную торопливость личными интересами светлейшего князя Г.А. Потёмкина-Таврического. Всё дело было в том, что прежний фаворит самой Екатерины II был весьма расположен к женским ласкам. Особо выделял он молоденьких девиц, не делая при этом никаких исключений и для своих многочисленных племянниц. Юная Екатерина Энгельгардт не устояла перед плотскими соблазнами сластолюбивого и щедрого на подарки дядюшки и вскоре, как судачили злые языки, оказалась в интересном положении. Об этом же событии пишет наш современник английский историк и публицист Себаг-Монтефиоре. С его слов, Екатерина «объявила о своей беременности от дяди. Доктор Роджерсон прописал ей лечение на европейских водах. Светлейший уговорил Варвару поехать вместе с сестрой… Утверждали, что она уехала на шестом месяце»[485]. Речь идёт о событиях конца 1779 года, когда беременная Екатерина Энгельгардт вместе с замужней старшей сестрой Варварой Голицыной (в девичестве — Энгельгардт) отправилась в путешествие и на лечение в Европу. Как разрешилась эта пикантная ситуация, какова судьба и пол ребёнка — всё это осталось неизвестным[486].

Зная обо всех слухах при дворе о сожительстве Екатерины Скавронской со своим дядей — светлейшим князем Г.А. Потёмкиным, чудаковатый граф П.М. Скавронский тем не менее согласился жениться на опозоренной девице. В столичных салонах считали, что выгодная женитьба открыла перед молодым графом невиданные перспективы в службе и прямой путь к почестям. А в деньгах, при его огромном богатстве, он и до женитьбы не нуждался.

Существовала и иная причина ускорить оформление законного брака четы Скавронских. Как известно, с появлением в 1777 году юной красавицы Екатерины Энгельгардт в свите фрейлин императрицы на неё обратил внимание и воспылал подростковой любовью внебрачный сын Екатерины II и её фаворита Григория Орлова. Царский отпрыск появился на свет в 1762 году и был при крещении записан в метрическую книгу под именем Алексея Григорьевича Бобринского.

Фрейлина Екатерина Энгельгардт пользовалась особой благосклонностью императрицы и обладала прямо-таки ангельской внешностью и кротким характером. И не беда, что познаниями в науках племянница Потёмкина не блистала. «Она была малообразованна, — отмечает известный английский писатель и историк С. Монтефиоре, — и не желала ничему учиться, зато была очень соблазнительна»[487]. Внебрачный царский сын всерьёз влюбился в красавицу-фрейлину. При дворе шептались, что сама императрица была не против этого брака и даже обещала по такому поводу устроить пышную свадьбу. Но что-то не сошлось в этом придворном пасьянсе. Брак с царским внебрачным сыном не состоялся.