Женские лица русской разведки

В своём донесении фон Фок указывал, что агент Пучкова 14 августа 1826 года передала ему важную информацию о своих встречах в Париже с «невозвращенцем» — русским экономистом и публицистом Н.И. Тургеневым. Оказавшись в вынужденной эмиграции после его заочного осуждения как декабриста, ему пришлось жить за границей, занимаясь написанием трудов по актуальным проблемам российского общества. По имеющимся открытым материалам можно сделать вывод о том, что по заданию руководства III отделения секретный агент Пучкова выезжала во Францию с целью изучения на месте ситуации вокруг вынужденного эмигранта Тургенева, а также для выяснения при личных беседах его взглядов и намерений.

Младший брат известного историка в чине действительного статского советника и камергера А.И. Тургенева Николай действительно состоял в тайном обществе и принимал участие в собраниях заговорщиков. Однако на момент декабрьского восстания 1825 года в Петербурге он находился в Англии в продолжительном отпуске по болезни. В январе следующего года он узнал, что заочно привлечён к следствию по делу декабристов. Его объяснительная записка с пояснениями о непричастности к декабрьским событиям в столице не была принята во внимание. Он отказался по состоянию здоровья прибыть в Петербург и предстать перед судом, из-за чего был объявлен государственным преступником.

Английские власти отказали в его выдаче России. Тогда Министерство иностранных дел империи направило всем русским посланникам в Европе предписание о его аресте и доставке в российскую столицу. Рассматривался даже вариант его силового захвата русскими тайными агентами в Англии и переправка морем в Россию, однако позже от него отказались из-за опасения громкого международного скандала.

На родине гонениям подвергся его старший брат Александр, отставленный от службы. Он убедил брата-заговорщика написать покаянное письмо императору Николаю I. В письме он признал вину в том, что не явился в суд, объяснив это предвзятостью к нему следствия, заранее объявившего его государственным преступником.

Видимо, в рассматриваемый период времени он наездами из Англии бывал во Франции, поскольку в донесении секретного агента Пучковой указывается Париж в качестве места встреч с Н. Тургеневым. После проведённых с ним встреч агент сообщила начальству, что Н.И. Тургенев вполне лояльно настроен по отношению к императору Николаю I и его правительству. Однако царского прощения он так и не дождался.

Только после вступления на российский престол императора Александра II опальному Тургеневу вернули его чин и дворянство. Но негласный надзор за ним сохранили.

При этом надо отметить, что схема прохождения агентурной информации была достаточно проста: агентурные сообщения и донесения, поступавшие к жандармским офицерам и чиновникам III отделения, сначала ложились на стол управляющему фон Фоку. Тот их анализировал, систематизировал и обобщал. Затем все агентурные сведения оформлялись в виде сводок, которые поступали графу Бенкендорфу. А уже Александр Христофорович решал, что следовало докладывать императору Николаю I, а что лучше сразу отправить в архив.

В секретные агенты особо не стремились

Кстати, далеко не всегда даже среди дворян служение на благо Отечества в рядах секретных агентов III отделения считалось почётным делом. В этой связи списки доносчиков и шпионов пополнялись медленно и не всегда теми, кто был способен к тайной работе. Нередко среди взятых на заметку кандидатов в агенты случались отказы от предложений по переходу на службу в политический сыск. Бывали и конфузы, когда отвергались предложения о секретном сотрудничестве, сделанные, например, самим всесильным графом Бенкендорфом. Такой случай был обнародован на страницах журнала «Русская старина» в 1881 году.

Речь шла об истории, произошедшей в конце 1839 года. Фрагмент этого события был опубликован в рубрике «Из семейной хроники». Там рассказывалось о неудачной попытке вербовки супруги коменданта города Вильно генерал-лейтенанта Есакова. Граф в личной беседе предполагал привлечь её к секретному сотрудничеству с III-м Отделением. Он говорил о её особом положении супруги коменданта в столице Литвы, о важном значении Северо-Западного края и сильном брожении умов в местном обществе. Свой разговор он подвёл к тому, что «она, пользуясь этим положением, может, как русская, оказать большую услугу отечеству, сообщая секретно ему, гр[афу] Бенкендорфу, все, что ей покажется там в салонных кружках достойным его внимания»[223].

Однако граф потерпел неудачу. Несмотря на свою молодость, генеральша сразу поняла, о чём идёт речь, и отказалась от предложенной роли тайной доносчицы.

Крушение творческих планов и житейских надежд