Женские лица русской разведки

Для расширения возможностей своей негласной работы она заводит широкий круг знакомств в литературной среде Москвы и Петербурга. Весной 1812 года Екатерина Наумовна посещает публичные курсы словесности, открытые доктором философии, профессором Московского университета А.Ф. Мерзляковым. На его занятиях рассматривались правила красноречия, основы поэтического творчества и другие стороны писательского ремесла. Занятия были прерваны начавшейся войной против Наполеона. Как уже упоминалось, летом Пучкова уезжает из столицы. Как показало время, её решение покинуть Москву оказалось своевременным. В июне1812 года войска императора Франции перешли русскую границу и к концу августа противник уже находился в 125 км от Москвы. Крупнейшая битва Отечественной войны произошла в конце августа у деревни Бородино. В середине сентября французы практически без боя заняли Москву. Практически сразу в столице начались пожары, которые за 4 дня уничтожили большую часть города. А с 19 октября 1812 года армия Наполеона стала покидать Москву и отступать на запад.

В восстановленную после войны столицу Екатерина Наумовна вернулась в 1815 году. Где и каким образом она пережила свою добровольную эвакуацию, достоверно неизвестно. Но одно из её стихотворений 1815 года под названием «К одной приятельнице на вопрос её, как живу я в Арзамасе» прямо указывает на город её пребывания. Каких-либо подробностей её жизни в период с середины 1812 по 1815 год пока восстановить не удалось.

При этом всё это время она продолжала заниматься сочинительством, объясняя свои литературные занятия как «удовольствие, сопряженное с пользою»[215].

Изучение вопроса об агентурной сети III отделения осложняется отсутствием в делопроизводстве необходимых сведений об агентах «надзора» — так официально именовался политический сыск. «Всеподданнейшие» доклады, отчеты и обзоры III отделения и донесения жандармских штаб-офицеров не содержат никаких сведений об агентуре. «Голубое ведомство» умело хранить свои секреты. Фамилии агентов были известны только тем чиновникам III отделения и жандармским офицерам, которые непосредственно с ними имели дело. О наиболее «ценных» сотрудниках знали только шеф жандармов и управляющий III отделением. Кроме того, во второй четверти XIX века сама агентурная сеть (в профессиональном смысле этого слова) переживала процесс своего организационного оформления. В период создания новой системы политической полиции в России основное внимание уделялось организации жандармского ведомства. Вопросы формирования агентурной сети некоторое время оставались в тени, хотя ставка на тайных агентов делалась с самого начала[216].

Участие в негласном надзоре за Пушкиным

В наши дни многие считают доказанным факт участия агента III отделения Е.Н. Пучковой в мероприятиях по тайному надзору за жизнью и литературной деятельностью Александра Сергеевича. Знал ли поэт о её вкладе в дело слежки за ним или нет, этот вопрос остаётся открытым и требует дополнительных исследований архивных документов. Поскольку считается, что опальный поэт и поэтесса из полиции лично были незнакомы, то возникает вопрос о том, каким образом Екатерина Пучкова участвовала в надзорном процессе. Можно предположить, что в сложившихся в то время обстоятельствах её роль могла сводиться к участию в литературной экспертизе произведений А.С. Пушкина. Другим направлением в её тайной работе могли быть сбор, обобщение и анализ мнений о творчестве и жизни великого поэта в литературной среде столицы и Москвы.

Заочное знакомство 22-летней поэтессы Екатерины Пучковой и 14-летнего лицеиста Александра Пушкина произошло на журнальных страницах. Впервые юный поэт посвятил ей четыре поэтические строки в связи с её публикацией анонимного призыва о помощи инвалидам войн, помещённом в газете «Русский инвалид». Уж по каким признакам или свидетельствам лицеист Пушкин узнал о том, что автором этого призыва была именно Екатерина Пучкова, выяснить не удалось. Да и публикацию эту нам разыскать не удалось. Не получилось, судя по всему, найти газетный первоисточник историкам и пушкинистам-исследователям, поскольку стихотворный отклик Александра Пушкина датируется весьма приблизительно: конец 1814 — начало 1815 года. Приведём это короткое четверостишие полностью для более точного и полного понимания сути и смысла пушкинского отклика.

Пучкова, право, не смешна:
Пером содействует она
Благотворительным газет недельным видам,
Хоть в смех читателям, да в пользу инвалидам[217]

.