Женские лица русской разведки

Юный Александр Пушкин не смеётся над сентиментально-патриотическими призывами Пучковой о пожертвованиях в пользу инвалидов войн. Он подчёркивает, что своим пером она приносит пользу инвалидам. Заметим, что военная, общественно-политическая и литературная газета «Русский инвалид» была учреждена в январе 1813 года в интересах всестороннего освещения актуальных событий в России и за рубежом, а также для улучшения материальной помощи и моральной поддержки инвалидам Отечественной войны 1812 года и семьям погибших солдат из инвалидного капитала, который складывался за счёт доходов от издания газеты и пожертвований от частных лиц. Издавались также Литературные прибавления к «Русскому инвалиду», где публиковались художественные произведения отечественных и зарубежных авторов.

В числе подписчиков новой военно-патриотической газеты были члены императорской фамилии, военные чины, государственные чиновники, деятели науки, культуры и искусства.

Идея сбора благотворительных пожертвований в пользу раненых и военноувечных получила горячее сочувствие императрицы Марии Федоровны, которая после каждой победы русских войск стала присылать по 8—10 тысяч рублей из своих личных средств. Одновременно проводился общественный сбор пожертвований. К концу 1813 года собранные средства составили около 115 тысяч рублей, а к концу 1814 года достигли примерно 300 тысяч рублей. Успех благотворительного начинания был поддержан императором Александром I, который своим указом от 21 декабря 1815 года повелел образовать неприкосновенный Инвалидный капитал, который затем был передан «Комитету 18 августа 1814 года» (Александровский комитет о раненых)[218].

Что касается второй юношеской эпиграммы лицеиста Пушкина, уже затрагивавшей личные струны 24-летней девицы Екатерины Пучковой, появилась в 1816 году. Поводом для эпиграммы стал экспромт-ответ Пучковой на укоры читателей «Русского инвалида», что она не откликнулась поэтическим посланием на кончину Г.Р. Державина. Обращаясь к читателям, она им, казалось бы, всё просто и понятно объяснила:

Деве ли робкой
Арфой незвучной
Славному барду
Песнь погребальну
Деве ли бряцать[219]

.

Но молодой Пушкин для эпиграммы выбрал лишь слово «дева» и своё мнение изложил в стихотворной форме. Возможно, сам того не зная, Александр нанёс злой удар в её самое больное место. Современники отмечали её невзрачную внешность, и она, видимо, из-за этого сильно переживала. Да и девица в её возрасте в те времена часто воспринималась уже как «старая дева». Возможно, она и впрямь, как и многие девицы, мечтала о женихе. Но это всё было сугубо личное и составляло внутренний мир молодой поэтессы. Но поэт в порыве юношеского максимализма, походя, нанёс удар, не задумываясь о его последствиях. Такая заочная поэтическая пикировка не давала повода для личного знакомства и установления хороших профессиональных и добрых личных отношений.

Зачем кричишь ты, что ты дева,
На каждом девственном стихе?
О, вижу я, певица Ева,
Хлопочешь ты о женихе[220]

.

Как отреагировала на этот весьма личный и зло-насмешливый выпад юноши сама Екатерина Наумовна, осталось загадкой и кануло в глубину веков.

К сожалению, до сих пор неизвестна дата начала негласного сотрудничества Екатерины Наумовны с III отделением. В этой связи многие её личные контакты в литературных кругах Петербурга и Москвы могут иметь разную общественно-историческую оценку. Сюда же в первую очередь следует, на наш взгляд, отнести её знакомство с дядей великого русского поэта — Василием Львовичем Пушкиным. Их первые случайные встречи состоялись накануне Отечественной войны против Наполеона. В своём письме В.Л. Пушкин 23 мая 1812 года сообщал Д.Н. Блудову о событиях в среде московских литераторов. «Известная девица Пучкова только что выпустила в свет небольшой сборник рассказцев и размышлений; я его лишь перелистовал. Сей автор женского пола — величайшая почитательница Шишкова, Шахматова, Глинки и компании. Это ей хвала. Ей неполных 20 лет, она носит очки (двукружие), по-видимому, чтобы казаться более красивою, так как она очень безобразна. Говорят, что она умна; об этом ничего не знаю: я никогда с ней не беседовал и видел её два или три раза в Лицее Мерзлякова»[221]. Из слов о её творчестве и описания внешности видно, что дядя Пушкина, как и его племянник, тоже не жалует Пучкову. Да это и понятно, поскольку она принадлежала к другому крылу литературного сообщества и почитала Шишкова.