Женские лица русской разведки

Сама Зинаида Фёдоровна, открыто признавшись в разговоре с В.Л. Бурцевым в своей службе секретным сотрудником охранки, верила в то, что она делает очень важную и полезную работу по защите монархического строя в Российской империи. Её не терзали муки совести за судьбы выданных ею подпольщиков-революционеров. Она не вспоминала о тех, кого обрекла на гибель и аресты, на долгие годы тюремного заключения и каторжных работ. Часто это были её ровесники, мечтавшие о лучшей жизни для всех подданных империи после смены политической системы монархии на демократические органы власти. Она не переживала о том, что обманывала своих однопартийцев-эсеров, при этом занимая видные места в партийном руководстве. Известие о её предательстве и многолетней провокаторской деятельности стало шоком для многих партийцев. Эсеры вначале вовсе не поверили в эту информацию и потребовали проведения внутрипартийного расследования. Свидетельства о её тайной службе, полученные от отставного чиновника охранки Л.П. Меньщикова, не сразу стали доказательством вины З.Ф. Жученко, поскольку он сам начинал службу агентом охранки, сделал на этом карьеру, а затем предал прежних сослуживцев и начальников.

В ожидании жестокой расправы

Череда громких разоблачений среди секретной агентуры Департамента полиции стала полной неожиданностью для руководителей политического сыска. Всё началось с того, что бывший директор Департамента полиции действительный статский советник А.А. Лопухин перешёл в лагерь политических противников монархии и в беседе с известным журналистом В.Л. Бурцевым раскрыл провокаторскую деятельность среди эсеров самого результативного секретного сотрудника Е.Ф. Азефа. Ссылаясь на свои моральные принципы и неприятие провокаций, бывший руководитель политического сыска империи открыто подтвердил, что выдал лучшего агента охранки по идейным соображениям. Лопухин был арестован и предан суду. В апреле 1909 года он был осуждён к 5 годам каторжных работ и лишён всех прав состояния. Позже каторгу заменили на ссылку, затем частично помиловали, и в 1912 году он был освобождён и поселился в Москве. После Октябрьской революции эмигрировал во Францию. Умер своей смертью в Париже в 1928 году.

Вслед за провалом Азефа бывшие чиновники охранки Л.П. Меньщиков и М.Е. Бакай выдали революционерам большую группу секретных сотрудников, включая А.Е. Серебрякову и З.Ф. Жученко (Гернгросс), которых считали лучшими агентами охранки.

«Жученко является личностью, — докладывал в октябре 1909 года царю председатель Совета министров П.А. Столыпин, — далеко не заурядною: она одарена прекрасными умственными способностями, хорошо образована, глубоко честна и порядочна, отличается самостоятельным характером и сильной волей, умеет ярко оценивать обстановку каждого случая, делу политического розыска служила не из корыстных, а из идейных побуждений и фанатически, до самоотвержения, предана престолу, ввиду сего относится к разыскному делу вполне сознательно, и постоянно заботится только об интересах дела»[267].

Однако бывшему агенту «Михееву» стало ясно, что после провала прежние начальники охранки не видят способов и не имеют возможностей, чтобы защитить своего бывшего секретного сотрудника от мести эсеров-боевиков. Она осталась наедине со своими проблемами, ценой которых теперь была её жизнь.

Она, оказавшись практически в изоляции и в атмосфере морального осуждения со стороны бывших однопартийцев, занялась активной перепиской. Видимо, стараясь себя отвлечь от мрачных мыслей и предчувствий. При этом Бурцеву она сообщала, что не боится смерти и до конца будет верна своим убеждениям.

В эти тревожные дни она ведет переписку со своим московским начальством жандармским полковником фон Коттеном. Сообщает в подробностях о встречах и продолжающейся переписке с Бурцевым.

Пишет ему и о том, что смерти она не боится. Но при этом сообщает, что написала ему письмо, которое будет отправлено в случае её гибели. Она понимала, что такой исход вполне возможен, поскольку, как она знала, эсеры провокаторов не щадили. Да и раскаяния бывшего секретного сотрудника в содеянном не состоялось.

Бежать она не собиралась, понимая всю бессмысленность этих действий. Пишет, что могла бы купить себе жизнь ценой измены делу, которому долгое время добросовестно и преданно служила. Но на такое предложение Бурцева она ответила отказом.