Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

Перед тем как приступить к нашему историческому расследованию, отметим следующие известные факты. Они помогут читателю разобраться в сложных хитросплетениях событий далёкого прошлого. Как известно, первым народным комиссаром просвещения РСФСР был Анатолий Васильевич Луначарский, занимавший этот пост с октября 1917 по сентябрь 1929 года. В период с 1922 года и, как минимум, до 1928 года В.Н. Яковлева работала в Народном комиссариате просвещения. Занимала должности заведующей Главпрофобром, а затем дослужилась до поста заместителя наркома просвещения[144]. Героиня нашего очерка работала в Наркомпросе вместе с Н.К. Крупской. При этом надо учитывать тот факт, что Надежда Константиновна в период с 1920 по 1929 год возглавляла Главполитпросвет Наркомпроса РСФСР и формально занимала пост ниже, чем Яковлева. В изданной переписке Н.К. Крупской приводится её письмо замнаркому просвещения В.Н. Яковлевой по поводу проекта одной из резолюций для коллегии Наркомпроса. Письмо не имеет ни даты, ни номера, поэтому отнесено согласно содержания к периоду апреля – мая 1928 года. Обращает на себя внимание концовка письма: «Пока. Н. Крупская»[145]. Обычно так к руководству не обращаются. В этом контексте слово «пока» может восприниматься как свидетельство близких товарищеских отношений между отправителем и адресатом, так и форму пренебрежительного отношения. Заметим, что в тексте письма рекомендации по подготовке проекта резолюции даются практически в виде неких указаний. Во всяком случае, такие ассоциации возникают при чтении этого письма Крупской. При этом следует учитывать тот факт, что после назначения вместо Луначарского в сентябре 1929 года наркомом просвещения А.С. Бубнова, занимавшего до этого пост начальника Политуправления РВС и РККА СССР, вдова Ленина получила пост замнаркома просвещения. Скорее всего, она заняла эту должность, прежде занятую Яковлевой. Сама Варвара Николаевна была переведена на другой высокий пост и стала наркомом финансов РСФСР.

Детские дома в те годы относились к ведению Наркомпроса и находились ещё со времён Дзержинского под контролем ОГПУ – НКВД. Особое внимание уделялось детдомам, где содержались дети «врагов народа». В одном из таких детских домов в 1929 году оказался и пятилетний мальчик после ареста родителей, обвинённых в шпионаже. Отец его был учёным-металлургом, а мать – военным хирургом. В детдоме мальчику дали другое имя и фамилию. Так он стал Виктором Беловым. Детское учреждение закрытого типа называлось «Латышским», потому, что там было много детей белогвардейских офицеров из Прибалтики. Здесь на удивление хорошо кормили и строго соблюдали все правила личной гигиены, поэтому дети выглядели здоровыми и крепкими.

«Командовала детдомом, – писал позже в своём автобиографическом романе, – «старая большевичка» Варвара Яковлева, революционная подруга – или любовница – народного комиссара просвещения товарища Бубнова. Он наезжал к ней часто. Принимали наркома Андрея Сергеевича запросто, без церемоний. К нам он относился по-доброму. И, казалось, знал всех в лицо и по именам. Даже по именам смененным. Мы не сомневались поэтому, что исчезновения, которые нас держали в страхе, без него не обходились. Яковлева была женщиной сухой, властной и жесткой. О ее жестокости среди обслуги ходили легенды. С нами она не общалась. Обращалась, только когда это было необходимо. Старшие воспитанники страшились ее: они были уверены, что исчезновения детей происходят и по ее команде»[146].

Эксперименты по омоложению

Вспоминая свои детдомовские детские годы, Веня Додин долгие годы не мог разгадать, куда же периодически исчезают мальчики и девочки из числа воспитанников. Больше он их никогда не видел. Они исчезали навсегда. «Наркомпросовские комиссии, – как он позже писал в своём мемуарном повествовании, – в это же время, под началом «ученой тети Лины» и кучи других врачей, начали отбирать якобы нуждавшихся в лечении воспитанников в отдельные группы. Их переводили в новые помещения у сада Баумана. Там сменили им имена и фамилии. По двое разместили в крохотных камерах-«палатах». «Ученая тетя Лина» и на новом месте их навещала. После чего дети из этих групп стали исчезать… Куда? Зачем? На лечение? Но ведь именно в такие группы отбирались самые здоровые мальчики и девочки! Все это было непонятно. Потому страшно…»[147]