Женские лица советской разведки. 1917—1941 гг.

Далее А.А. Петрушин пишет: «Вскоре Бессонова освободили и отправили на службу в Красную армию начальником штаба 102‐й стрелковой дивизии. Прощаясь с Андреевой, восстановленный в звании комбрига Бессонов знал, что ее направляют с учетом медицинского образования фельдшером в сельхозлагерь НКВД «Кедровый Шор»[256]. Здесь появляется новая загадка. Автор подтверждает, что Бессонов в ту пору тоже был заключённым и содержался в том же пересыльном лагере. Однако такого важного факта нет ни в одной из биографий комбрига, ставшего предателем. Неизвестно, в чём обвинялся накануне войны опальный военачальник из погранвойск и каким был приговор. Кстати, в книге «Тайна сибирских орденов» автор указывает на то, что остаются непонятными мотивы добровольной сдачи комбрига Бессонова в плен и сотрудничества с немцами. Ещё более непонятным становится факт его добровольного возвращения в СССР в мае 1945 года из американской зоны оккупации и почти пятилетний срок следствия по его делу. Как пишет автор-ветеран спецслужб, архивно-следственное дело И.Г. Бессонова в 7 томах до сих пор остаётся недоступным для историков и исследователей. Возможно, там есть и ответы на вопросы о том, что интересовало его при встрече в пересыльном лагере НКВД с заключённой Андреевой-Горбуновой и о чём вообще шла речь, кроме поиска спрятанных золота и драгоценностей.

По логике рассуждений А.А. Петрушина, приведённых на страницах книги, можно сделать два важных предположения. Во-первых, заключённая Андреева-Горбунова тайны о местах размещения кладов не выдала. Во-вторых, она, как мы считаем, поставила условием её освобождение из заключения с последующим использованием в качестве проводника к местам хранения золота и драгоценностей. При этом она, конечно, и предположить не могла, что Бессонов попытается её освободить из мест заключения с помощью вражеского десанта.

Это косвенно подтверждается рядом приведённых в книге «Тайна сибирских орденов» фактов, правда, тоже без указания источников этих сведений. Хотя согласимся, что далеко не всегда удаётся факты и авторские предположения подтвердить документально в силу разных причин. В этих случаях часто помогает здравый смысл и логика рассуждений.

В пользу авторской версии А.А. Петрушина о планах использования, возможно даже «втёмную», Александры Азарьевны в тайных планах Бессонова свидетельствует следующее.

Первый немецкий десант из 12 завербованных и обученных в «Цеппелине» бывших советских военнопленных по плану комбрига-предателя был заброшен в начале июне 1943 года в Кожвинский район Коми АССР. Точка высадки была указана в 30 километрах от посёлка Кедровый Шор. Как мы помним, именно там в фельдшерском пункте сельхозлагеря отбывала свой срок заключённая Андреева-Горбунова.

У сдавшихся диверсантов были найдены качественно выполненные в лабораториях «Цеппелин-Норд» поддельные удостоверения личности сотрудников госбезопасности НКВД СССР. Обнаружены при осмотре изъятого у диверсантов имущества три неизвестные женские фотографии, как позже выяснилось, на них была изображена бывший майор госбезопасности Андреева-Горбунова. Судя по всему, ей в планах Бессонова отводилась важная роль в поиске спрятанных кладов. Хотя она вряд ли знала о его переходе на сторону врага и об отправке диверсантов из «Цеппелина» специально для её освобождения (или захвата в качестве заложницы?).

В качестве главного исполнителя задуманного Бессоновым многоходового плана им был избран бывший белогвардейский офицер Лев Николаев, которому пришлось сообщить его главную цель и сориентировать с привязкой к карте местности. Однако многоопытный и хитроумный бывший комбриг-авантюрист здесь сильно ошибся в подборе главного исполнителя.

Известный ему как бывший колчаковский офицер Николаев оказался уроженцем Тобольска, и звали его на самом деле Владимиром Николаевичем Смирновым. В армии Колчака он служил прапорщиком пулеметной команды Северного отряда 25‐го Тобольского полка и хорошо знал места предстоящего десантирования. Более того, он оказался лично причастным к охране золота и других ценностей, которые погрузили на пароходы «Ростислав» и «Пермяк». Там же находились реликвии Сибирского Белого движения – ордена «Освобождение Сибири» и «Возрождение России». В пути речной караван застрял из-за ранней зимы, и эвакуированные ценности пришлось спрятать в надёжных тайниках.

К октябрю 1922 года в боях Гражданской войны уцелел только прапорщик Смирнов. Надежно спрятав порученные ему на хранение два больших и три маленьких ящика с золотом в предгорьях Приполярного Урала и отметив место тайника на карте, он бежал в Финляндию.