Женские убеждения

В какой-то момент Грир начала опасаться, что, наверное, сидит у Лупе слишком долго. Та выглядела сонной. Неужели она сможет заснуть нынче ночью в этой незнакомой кровати? Что она обо всем этом думает? Если бы Лупе попросила, Грир посидела бы на стуле и дождалась, пока та заснет. У нее внезапно возникла острая потребность опекать Лупе. Они ведь вместе выходили сегодня на сцену – и это создало между ними странную близость.

Утром обе улетели обратно в Нью-Йорк. На обратном пути, как и по дороге в Лос-Анджелес, Лупе сидела в самолете очень тихо и явно боялась. Они попали в зону турбулентности, Грир заметила, что Лупе раз за разом крестится. На полу у ног Лупе стояла ее сумка, из нее высовывался моток белой шерсти и медные спицы – неожиданный подарок от той вязальщицы. Считается, что вязание успокаивает. Грир указала на шерсть, но Лупе только покачала головой и продолжала с несчастным видом таращиться на спинку переднего кресла. Через день она улетела обратно в Эквадор.

Грир провела выходные у Бена – лежала с ним на разложенном футоне, лениво играя на своем компьютере, пока он играл на своем. Время от времени один из них закрывал крышку, второй делал то же самое – раздавался характерный звук, будто захлопнулись две автомобильных дверцы – в те времена это считалось модной прелюдией к любовным играм. Утром в воскресенье, пока Бен спал, Грир просмотрела электронную почту за прошлый вечер. Увидела среди прочих письмо от Ким Руссо, которая когда-то работала ассистенткой управляющего директора в «Шрейдер-капитал» – несколько месяцев назад она уволилась и перешла в фирму, занимавшуюся получением солнечной энергии.

Грир, привет,

Очень хотелось бы поговорить с вами наедине. Можем встретиться? Дело важное. Спасибо…

Ким Руссо

Грир хотела было спросить у Бена, что он про это думает, но чутье подсказало ей, что не надо. Она вообще никому ничего не сказала. Две женщины встретились на следующий день перед работой в кофейне в центральной части Бруклина. Во времена работы в «Шрейдер-капитал» Ким одевалась строго, как подобает сотруднице большой корпорации, но на новом месте позволила себе более вольный стиль. При этом сама она выглядела скованной: качнула головой, когда на столик положили гигантское заламинированное меню, и заказала только черный кофе, который выпила едва ли не залпом.

– Послушайте, – начала Ким, – мы с вами плохо знакомы. Но мне всегда казалось, что вы относитесь к работе с полной самоотдачей. Именно из-за вас мне хотелось работать на двадцать шестом, а не на двадцать седьмом.

– Да, место приятное, – негромко подтвердила Грир, выжидая.

– Но, разумеется, после Уортона «Шрейдер-капитал» был для меня самое то. Они сильно мне льстили, когда брали на работу. – Ким опустила глаза, покрутила чашку. – Я видела ваше выступление. Кто-то прислал. Вы отлично себя проявили.

– Спасибо.

– Я должна сказать вам одну вещь.

– Хорошо.

Ким обхватила чашку обеими ладонями, убедилась, что Грир слушает внимательно.

– Программа наставничества в Эквадоре – фикция, – произнесла Ким.

Грир выдержала вежливую паузу, а потом сказала:

– Спасибо, что высказали свое мнение. Я знаю, подобные проекты за границей всегда привлекают много критики. Да, это выглядит как вмешательство богатеньких в чужие дела. Но это не фикция. Мы действительно даем этим женщинам шанс начать новую жизнь.

– Я не о том. Я имею в виду, что это фикция, потому что ее не существует.

Грир глянула на нее пристально.

– А вот это неправда, – произнесла она наконец.

Кофейню наполнял гул и перезвон голосов – обычное дело утром в выходные. Хлопали по столам меню, стеклянная дверь то и дело открывалась. Повсюду вокруг люди вели за кофе иные, куда более обыденные разговоры. Были тут мужчины с влажными прилизанными после душа волосами, в пиджаках и при галстуках; женщины – пахнущие духами, разодетые, жизнерадостные, деловые; мамочки с колясками, которые перегородили пожарный выход.

– Это правда, – ответила Ким.

– Сильно в этом сомневаюсь.

Ким сказала:

– Можем долго ходить вокруг да около, но мне нужно на работу, а я убеждена, что вы должны это услышать. Они отправили вас и эту девочку выступать со сцены в Лос-Анджелесе. Отправили, зная, что все это ложь. В моем мире такое считается недопустимым.

Грир с трудом осмысляла слова Ким, потому что они казались невозможными, она не понимала, что теперь с ними делать. Как будто любимый пес принес ей из леса подарок: мертвую птицу, окровавленную, изувеченную, все еще не остывшую – и преданно положил к самым ногам.

– Откуда вам это известно? – спросила Грир в конце концов.

– Несколько месяцев назад я присутствовала на заседании на верхнем этаже – как раз когда все это планировалось.

– Вздор полный, – произнесла Грир, чувствуя, что голос ее слабеет, будто растеряв половину частотного диапазона.