Женские убеждения

Поначалу Фрэнни ходила к ней из-под палки, но потом даже полюбила эти разговоры под конец дня. Мама довозила ее до двери, отправлялась в «Старбакс» и читала материалы очередного дела, пока Фрэнни беседовала с терапевтом – та рано или поздно предлагала «подвигаться», пока они будут обсуждать, что именно Фрэнни тревожит.

– Я терпеть не могу имя Фрэнни, – призналась она однажды, когда они кружились по подвальному кабинету: сверкающий паркет, зеркало, балетный станок. Над головой топотали ногами члены семейства Альбрехт.

– Так смени его, – посоветовала психотерапевт, перелетев в прыжке через всю комнату и приземлившись по-кошачьи.

– Не могу. Меня назвали в честь книжки «Фрэнни и Зуи», которую очень любят родители. Они расстроятся.

– Ничего, переживут.

– Может, мне стоит стать Зуи, – сказала она смущенно, а доктор Альбрехт схватила ее за руку, и они закружились.

Неделю она прожила Зуи. Но имя было какое-то слишком… птичье, какой-то зуек, да и звучало уродски. Доктор Альбрехт уже успела ей показать, что она не против своей женской сути, просто ее раздражает это легковесное дамское имечко, в котором для нее сосредоточена вся суть женственности. Слышишь, что человека зовут Фрэнни, рассуждала она, и сразу приходишь к определенным выводам: например, что это такая барышня, которая то и дело краснеет, – хотя на деле это не так. Когда они в следующий раз кружились по комнате, она решила сократить Зуи до Зи.

Удивительно, что имя ее стало результатом разговоров с доктором Альбрехт, еще удивительнее, что вторым результатом стало предательство. Выяснилось это лишь через несколько лет. Уже в Райланд-колледже, куда Зи поступила, довольно скромно закончив школу, она однажды искала в библиотеке учебник для семинара по психологии и случайно наткнулась на книгу с выпуклыми золотыми буквами на корешке. «Доктор Марджори Альбрехт», прочитала Зи с изумлением.

– Ого, – произнесла она вслух, тут же, между полками.

Название оказалось длинным и неудобоваримым, что-то про психологию. Зи открыла книгу и принялась читать. В каждой главе излагалась история конкретного пациента. Третья называлась «Девочка по имени Кью: лесбиянство как маска и мимикрия».

– Ого, – повторила Зи.

«Кью» воспитывали мать-трудоголик, для которой работа была важнее материнских обязанностей – она, скорее всего, и сама не до конца определилась с гендерной ориентацией – и отец, человек мягкий, пассивный, отстраненный: он вряд ли мог служить дочери образцом, на котором можно обкатать будущие чувства и фантазии, он упорно оставался слабым и невовлеченным.

Неудивительно, что когда девушка попала ко мне на консультацию, она не понимала собственных сексуальных пристрастий, не хотела осознавать себя женщиной и заявила, что возьмет себе новое имя – оно, как и одежда, которую она предпочитала носить, к сожалению, было полностью лишено всяких примет женственности.

Мне было очень жаль совсем юную пациентку, которая лишала себя радостей женской жизни и отвергала мужскую любовь. По моим представлениям, к психологу она попала слишком поздно, чтобы что-то менять, и теперь она так и будет жить «однополой» жизнью, бессознательно отказывая себе в том, в чем ей уже отказали, хотя она стремилась к этому с жадностью, которой сама не осознавала.

Мы много двигались вместе с «Кью», и в неистовстве ее движений иногда просматривалось ее истинное гетеросексуальное «я», которое пыталось пробиться наружу, но, к сожалению, не знало, как.