Женский хор

Мне не хватало секса, но со встречами на одну ночь было покончено. После отношений с ним другие мужчины меня не интересовали, в то время как с Пьеро я иногда позволяла себе побаловаться. Вероятно, в надежде встретить кого-нибудь еще, кому я бы не показалась монстром. Пьеро ушел по моей вине, и я встретила его, случайно… или мне так повезло. Двое мужчин меньше чем за три года, и оба хотели быть со мной – это удача. Еще неизвестно, повторится ли такой шанс.

Я не хотела начинать охоту. Не хотела видеть смущенные взгляды и неловкие движения. Не хотела слушать глупости, которые обрушиваются на меня, стоит мне снять трусы.

Парни лгут не меньше девушек, и я не обращаю внимания, когда мне говорят, что я красивая; с теми, кто так говорит, как правило, все плохо заканчивается. Мне не нравится, когда у меня спрашивают, чем я занимаюсь, и делают вид, что им это интересно. Мне нравятся парни, которые общаются со мной как с равной. Как будто я одна из них. Которым нравятся интеллектуальные поединки, даже если они состязаются с женщиной; которые умеют выигрывать без тщеславия и проигрывать элегантно. Которые умеют ждать. И убираться прочь, когда я решаю от них избавиться. Которые не воображают, что я превращусь в маленькую покорную девочку только потому, что горю, а они умеют меня охладить.

Так вот, встретить такого парня у меня шансов меньше, чем найти иголку в стоге сена. Впрочем, оглядевшись вокруг, я понимаю, что, кроме него, никто этим требованиям не соответствует. Кроме разве что… Карма. Да. Знаю. Просто у меня мигрень, поэтому я и готова в этом признаться, ведь в своем нормальном состоянии мне было бы больно это сделать, но это так. Он меня бесит, но он никогда не относился ко мне как к пустому месту. Он умеет слушать, когда я говорю ему все без обиняков, и не смотрит на меня свысока. Конечно, я никогда не подпущу его к себе ближе чем на двадцать сантиметров, но если говорить об интеллектуальной составляющей…

*

Вчера, после ухода последней пациентки, Карма сказал:

– Если я правильно понял, ты увидела женщину холодную и лишенную всяческих эмоций. А я увидел совсем другого человека.

Он замолчал, и по его глазам я поняла, что его мысли где-то далеко.

Я ждала продолжения, но через какое-то время он взглянул на часы: «Уже поздно», поднялся, перешел на половину для осмотра и начал уборку.

– Уборщица не придет?

– Поздно. Сегодня пятница. Завтра здесь никого не будет. Только в маленьком отделении, чтобы ухаживать за госпитализированными. Если я хочу, чтобы в понедельник здесь было чисто, я должен убраться. Ты не могла бы отнести это акушеркам? Они отправят его в стерилизацию.

Он указал на таз, в который мы целый день складывали использованные инструменты. Я открыла ящик, из которого мы их доставали.

– Разве не нужно его наполнить?

– Конечно нужно. Посмотри, чего не хватает, и попроси, чтобы они дали тебе стерильные наборы. – Заметив мое удивление, он объяснил: – Нас укомплектуют не раньше середины недели. Так что нужно брать инструменты там, где удается их найти. Все акушерки довольно сговорчивы, кроме одной или двух, но сегодня вечером их нет. Только не проси их в присутствии врача или интерна.

Я пошла по коридорам к родильным залам. Через приоткрытую дверь «естественного» зала я увидела женщину, которая кормила грудью новорожденного. Вооружившись фотоаппаратом, по размеру не меньше головки ребенка, отец снимал крупные планы.

Лицо акушерки, которая вышла из родильного зала, показалось мне знакомым. При виде меня она улыбнулась, и по улыбке я ее вспомнила. Я встречалась с ней во время своей предыдущей стажировки. Она заканчивала учебу. У нее возникли какие-то проблемы с другой девушкой-интерном, и мне пришлось вмешаться.

– Доктор Этвуд! Здравствуйте!

– Здравствуйте… Шарлин?

– Да! Вы меня помните?!

– Вы… ты сейчас работаешь здесь?

– Одна женщина досрочно ушла на пенсию. Я узнала об этом в день, когда она собиралась об этом объявить, и сразу попросила взять меня на ее место. Мне повезло, эту должность никто не хотел занимать…

– Я удивлена, что ты захотела эту должность…

– Я подумала, что этим случаем необходимо воспользоваться. И потом, я больше не боялась. Благодаря вам.

Я покачала головой. О чем это она?

– Я не сделала ничего особенного.

– Напротив! Вы помогли мне выстоять, не поддаться этой выскочке. И всем остальным, кто хотел меня унизить. Для меня это было очень важно.

Для меня тоже, дорогуша…

Шарлин разрешила мне позаимствовать стерильный материал роддома и достала из шкафа коробку с одноразовыми инструментами и полудюжиной зеркал и спиралей, оставленных там представителем производителя.

– Здешние врачи ими никогда не пользуются, но за ними приходят от Франца.

– Ты… знаешь Франца?

Может, все дело в тоне, которым я это произнесла? Она покраснела и опустила глаза: