Женский хор

– Четыре года. – Он вздохнул. – Если руководство больницы догадается о том, что она здесь делает, думаю, ее быстро выставят за дверь. К счастью для нас, происходящее в маленьком отделении никого не интересует. Для руководства оно как бы и не существует вовсе…

Я сняла халат и взяла сумку и ключи.

– Куда вы пойдете в таком виде? – удивленно спросил он.

– Домой.

– Вы на машине?

– Нет, на велосипеде.

– Я не отпущу вас в таком состоянии.

Я почувствовала, что с меня хватит. На глаза навернулись слезы.

– Я едва… не подохла между бедрами сумасшедшей… Я хочу домой.

– Где ваша машина?

– На улице. Аккумулятор сел.

– Хорошо, значит, она может постоять там до понедельника. Я вас провожу.

Он надел пальто поверх халата и вытолкнул меня из кабинета.

Он ехал быстро, и его колымага тряслась и дребезжала, как старая развалюха. Я ждала, что она вот-вот рассыплется. Когда он остановился возле моего дома, я спросила:

– Вы знаете мой адрес?

– Я умею читать. Когда вас направили ко мне, мне дали ваше дело. – Он достал что-то из кармана. Это была начатая упаковка с таблетками. – Возьмите, чтобы не возвращаться во второй раз. – И внимательно на меня посмотрел: – Все в порядке?

– Нет, но я часик постою под душем, потом лягу в постель, и если вы больше никогда не будете вспоминать об этой истории, я буду считать, что это была галлюцинация, вызванная мигренью.

–  Как пожелаете , – невозмутимо сказал он.

Войдя в квартиру, я бросила сумку на пол, сняла кеды и плащ, вошла в ванную, встала под душ и открыла кран, лишь позже осознав, что забыла раздеться.

И только тогда наконец я заплакала.

СОТРУДНИЧЕСТВО

Когда меня разбудил телефон, было почти три часа дня. Во рту все онемело, но побочные эффекты мигрени исчезли, а головная боль превратилась в отдаленное воспоминание. В отличие от сеанса греко-римской борьбы с Жерменой…

– Этвуд! – сказала я, сняв трубку.

– Дорогая! Наконец-то я до вас дозвонилась!

Матильда… Вторая гарпия за один день!

– Вы не забыли, что во вторник у нас собрание?

Да, Галло мне напомнил.

– Конечно… Все будет готово, я как раз работаю над материалами.

– Не сомневаюсь. Что вы делаете сегодня вечером?

– Э… ничего, по-моему.

– Приглашаю вас на ужин. Давайте немного поболтаем о собрании?

– Мне бы очень хотелось, но только где-нибудь недалеко… Маленький ресторан в лесу, в котором мы были в прошлый раз, очень хорошо, но я слишком много выпила, и на обратной дороге едва не… Ах, хотя сейчас у меня машины нет, она осталась около больницы.

– Я закажу вам такси. Половина восьмого подойдет?

– Да… – Значит, у меня четыре часа, чтобы просмотреть ее материалы и подготовить хотя бы какой-то отчет.

Я выключила мобильный и откинула одеяло. Мне было жарко. Я спала в спортивном костюме, который он надевал, когда мы вместе бегали, и который надел на меня, когда я пришла домой с ужасной температурой, а потом подогрел мне чашку супа или грога. Я положила этот костюм в свои вещи…

Поначалу я рассердилась на себя за свою слабость, а потом пожала плечами: ну и что с того? Мне в нем уютно – и пошла варить кофе.

Пока включался компьютер, я пила кофе, стараясь не обжечься, и вспоминала странные отношения, которые связывали меня с Матильдой Матис. Мы были знакомы почти четыре года. Я только стала интерном гинекологии, она была коммивояжером гинекологических товаров «WOPharma». Когда она шла, все взгляды были прикованы к ней, и в акушерской клинике я была единственным врачом, который не стремился с ней переспать. Постоянное внимание окружающих ей не мешало, и я подозреваю, что она в рамках своего личного исследования перепробовала многих интернов и заведующих обоих полов. Это меня не касалось, но я сразу стала ее остерегаться и на протяжении нескольких месяцев старательно ее избегала. Однажды она вошла в кабинет интернов и протянула мне картонную коробку:

– Наше американское издательство только что это опубликовало. Я подумала, что вам будет интересно.

Это был краткий курс по гинекологической хирургии, отлично проиллюстрированный. В нем содержались самые последние статьи лучших специалистов в этой области.

– Здесь есть огромная глава о пластической хирургии, – сказала она тоном человека, который приглашает тебя в круиз.

– Кто вам сказал?..

– Что вы хотите специализироваться? Здесь все об этом знают. Многие ваши коллеги постоянно отпускают по этому поводу непристойные шуточки.

– Догадываюсь, – злобно ответила я. – На гинекологическом отделении любят попиз**ть.

Она расхохоталась. Лишь спустя мгновение я поняла невольную игру слов и тоже рассмеялась. С того дня мы немного… сблизились. Я радовалась тому, что кто-то наконец серьезно отнесся к моему желанию специализироваться на пластической хирургии, и если первым таким человеком стала коммивояжер, то это как нельзя лучше характеризовало мракобесие этой среды.