Женский хор

Джинн еще не приехала, а многие пациентки уже были на месте. Некоторые были знакомы; те, что уже приезжали сюда, стали говорить о докторе Карме. Они отмечали, что первый раз с ним всегда страшно, из-за его бороды с проседью и растрепанных волос (повторяю, я тебя слышу, просто хочу тебе все это рассказать, хорошо?), но после того, как первое впечатление проходит, оказывается, что он очаровашка, что он не кусается, – короче, они несли эту чепуху и вздор, который мне приходится выслушивать по телефону и из зала ожидания. Иногда мне даже хочется услышать жалобу, услышать, что ты был недобр с пациенткой, не слушал ее, не принимал всерьез, потому что это, в конце концов, утомительно: слушая их, начинаешь верить, что ты само совершенство, и когда я слышу их болтовню, меня распирает желание сказать им: «Знаете, его благоверная совсем с вами не согласна, вот только на прошлой неделе…» Как это? Конечно, не решусь! Я постесняюсь! Что, «уважение к частной жизни»? Я уважаю их жизнь! Но твою жизнь и жизнь твоей крали / той, с кем ты живешь / твоей принцессы / той, чьим мужчиной ты являешься / хо-хо-хо… Да. Это точно, это был бы дурной вкус. Но, в первую очередь, это было бы непрофессионально, а ты меня знаешь. Не так ли? Ну вот. Как раз в тот момент, когда мне жутко надоело слушать, как они тебя расхваливают, как будто ты мессия, да еще с самого утра, я увидела, как вошла маленькая Джинн, взбудораженная и мрачная (знаю, я говорила, что она счастлива, но это было позже, пожалуйста, прекрати меня перебивать и попробуй следить за моим рассказом, хорошо?). По-моему, уж можно потрудиться и выслушать подробный отчет, который подготовила для тебя твоя великолепная сотрудница/ассистентка/секретарша. Ты вообще меня слушаешь? Хорошо. О чем я? Ах, да: маленькая Джинн вошла, выглядела она… растерянно. Я сказала ей, что ее с нетерпением ждут, и, чтобы посмеяться (я как раз вспомнила о твоем замечании в понедельник утром), добавила, что по понедельникам у нас День хиджаба. Мне просто захотелось посмотреть на ее реакцию. Я? Нет, вовсе нет. Не знаю, откуда ты это взял. Но она, это невероятно, она не только и глазом не моргнула, хотя я ожидала, что она сделает вид доктора всезнайки в очках, знаешь, тот вид, с которым она расхаживала перед нами весь первый день и половину второго дня, пока ты ее не одернул. Да, знаю, ты говорил, что это она тебя одернула и что это пациентка открыла ей глаза, но это неважно. Важно то, что, если бы она сюда не пришла, у нее всегда был бы поднят воротничок, в зубах скальпель, а на хирургическом колпаке неоновыми буквами написано «Будущий-Профессор-Этвуд». Представь себе, она и не подумала сделать такое лицо, когда я наврала ей про «День хиджаба», напротив, она выглядела озадаченной, и, поскольку я подсыпала в хорошо промасленные пружины ее первоклассного мозга горстку песка, она перестала думать, отключилась, помчалась надевать халат, и, когда через три минуты вернулась, у нее было уже совсем другое выражение лица, как будто она увидела призрак или Деву Марию… или как будто выиграла миллион и никак не может это осознать… Сейчас, рассказывая тебе об этом, я вспоминаю, что такое же выражение лица было у меня, когда я объявила отцу своей дочки – нет, я в тот день себя не видела, но я думаю, что у меня было именно такое выражение лица, – что я беременна, и он вытаращил глаза – я представила, как он удирает как Бип-Бип, а я, Койот [56] , парю над бездной несколько секунд и вот-вот упаду на остроконечный пик и разобьюсь – в этот момент он отвечает, что любит меня, и я, сердито, Какое это имеет к этому отношение?  – и он треснувшим голосом: Прямое! Я тогда и подумать не могла, что через двадцать лет – нет, я ни о чем не жалею, – да, даже зная, что он бабник, впрочем, все это знают и принимают это, даже его дочь, и потом, поверь мне, я внимательно за ним наблюдаю. Но, пожалуйста, прекрати постоянно переводить разговор в другое русло… что значит, это я?  – что, «у нее было такое выражение лица, какое было у меня, когда я…»? Но это вовсе не отступление! Это как раз то, что я хотела сказать! Ты прекрасно знаешь, я всегда говорю то, что хочу сказать, даже когда отступаю , как ты говоришь. Тебе бы пора уже знать, что отступление в речи не препятствует ходу женской мысли, это его обязательный элемент, незаменимый для концептуальной обработки женского мозга, который, как известно, является многозадачным… Что? Как это – «где я это прочитала»? Я это только что придумала!!! Видишь ли, ты начинаешь меня раздражать, и я уже думаю, не стоило ли мне в то утро, когда тут была Джинн, порадоваться полному отсутствию мужчин в отделении, особенно видя ее взгляд, невероятный взгляд, который был у нее, когда она выходила из зала ожидания за спиной первой пациентки. Это был взгляд женщины… да, я уже знала, что Джинн – женщина, а не бесполый гений, вышедший из волшебной лампы, но я так и не договорила то, что хотела сказать, дурак! – взгляд женщины, которой хорошо. Изумительно. Великолепно.