Женский хор

Она вернулась к письменному столу и протянула карточки, которые я только что заполнила:

– Не могли бы вы поставить здесь свою подпись, чтобы подтвердить, что я вам их выдала?

Я достала из кармана ручку и расписалась.

ЛАНС

Я шла по коридору, ведущему к отделению неотложной помощи, и чувствовала, что карты обжигают мне пальцы. Белую карту я не открою. Это должна сделать не я. При мысли о том, что я найду в карте Камиллы, у меня свело живот. Я не готова прочесть отчеты об операциях, я даже не уверена, что хочу их читать. Кому захочется читать описание пыток, которым врачи-нацисты подвергали заключенных лагерей? Мне нужно узнать не это. Мне нужно только узнать, кем были эти нацисты, которые мучили и убили моего старшего брата (сестру).

Я поднялась по лестнице и оказалась в коридоре отделения неотложной помощи. В отделении было непривычно спокойно. Даже как-то тревожно. Две сиделки пили кофе в буфетной. Четверо – санитар, две медсестры и девушка-интерн – играли в белот [97] . Всё вокруг напоминало первые пятнадцать минут серии «Скорой помощи»… непосредственно перед крупной аварией на шоссе. Я крепче прижала карты к себе.

Дверь Ланса была открыта, как всегда: врачи отделения неотложной помощи знают, что их могут вызвать в любой момент. Я постучала в дверную раму и просунула голову в кабинет. Лежа на старом, потрепанном диване в помещении, которое служило ему одновременно кабинетом, залом для совещаний с интернами и библиотекой, Ив Ланс спокойно читал еженедельник «Канар аншене». Он поднял голову и, узнав меня, широко улыбнулся из-под очков. Как-то раз, во время моего дежурства, он сказал, что я похожа на его дочь…

– Я вам не помешаю?

– Нисколько. Как дела?

Я глубоко вздохнула:

– Могло быть и хуже.

– Садись, – сказал он, убрав ноги с дивана и постучав по нему ладонью. Затем указал на карты у меня на коленях: – Ты хотела поговорить со мной о пациенте?

– Нет, я пришла, чтобы вас поблагодарить.

– За что, скажи на милость?! – удивился он.

– Ну, вы… очень много для меня сделали.

– Ты очень хорошая. И очень одаренная, ты это знаешь. Я не дождусь, когда твой начальник ненадолго отпустит тебя и ты придешь сюда на дежурство.

– О, я обязательно приду, только сегодня я пришла по другому поводу. Я объясню. Много лет назад, когда вы еще занимались урологией, Оливье Мансо обратился к вам за хирургическим советом по поводу младенца третьего пола…

Ланс улыбнулся еще шире, но при этом покачал головой:

– Думаю, ты ошиблась.

– По… почему?

– Потому что я никогда не занимался такой хирургией. Не думаю, что кто-нибудь обратился бы ко мне за советом.

Я положила руку на разноцветную обложку:

– Но я знаю, что урологи оперировали…

– Да, но тогда у нас было две бригады. Я заведовал той, что не имела к этому никакого отношения. Если Оливье и просил у кого-то совета, то точно не у меня. Зная его, я уверен, что и к агреже, который управлял другой группой, он не обращался: Оливье его ненавидел. Нет, если уж ему нужен был совет по хирургии или урологии, он бы обратился к своему другу.

– Бруно Саксу?

Ларе вытаращил глаза:

– Нет, к Францу. Францу Карме. Он тогда был интерном хирургии. Ты не знала? Он был одним из лучших, агреже считал его своим преемником. К сожалению, Францу часто приходилось ему ассистировать на таких вот операциях…

Я слышала его слова, но не понимала их. Я снова и снова прокручивала в голове эту фразу, но это не помогало мне ее понять. Я не хотела понимать. Я опустила глаза на карту Камиллы. Мне стало нечем дышать, как будто на меня обрушились глыбы льда и свинца. Я открыла карту; мне казалось, что обложка весит целую тонну. К первой же странице была прикреплена голубая справка.

Имя: Камилла Мержи.

Причина смерти: послеоперационный сепсис [98] .

Врач, констатировавший смерть: доктор Франц Карма, интерн и уролог.

*

Не помню, произнесла ли я что-нибудь. Не помню, как вышла из кабинета Ланса. Не помню, как спустилась по лестнице. Не помню, как бежала, так быстро, что едва не задохнулась. Помню только боль в груди, тиски в горле и слезы в глазах.

Не помню, как поднялась по лестнице в отделение ДПБ. Помню, что оказалась перед двойной дверью, постояла перед ней, затем толкнула ее что было силы.

Не помню, был ли кто-то в коридоре, помню только, что дверь была открыта, что я вошла в кабинет и что Синяя Борода сидел там, сгорбившись, как старичок, над ноутбуком и грудой страниц с текстом, испещренным пометками.

Помню, как захлопнула дверь, как подняла карту над головой и бросила ее на него, на стол, на компьютер.

Помню, как закричала:

– Мучитель! Убийца! Сволочь! Ты убил… Вы убили Камиллу! Моего брата… мою сестру…! Готовься… я вас убью!!!

Помню, как он встал, в глазах растерянность, волосы взлохмачены, борода всклокочена. Не помню, прикасался он ко мне или нет, помню, что я вдруг очень испугалась, испугалась его, и отпрыгнула к шкафу. Помню, как съехала по шкафу на пол и заплакала, закрыв голову руками.