Женский хор

Только эта мадам Р. – как и две другие женщины, приехавшие к 8:15 утра, – ничего не поняла, она пришла не для того, чтобы, как я надеялась, извести его своими глупостями, она пришла ко мне, ко мне!

А я, как дура, даже не знала, с чем она пришла!

Тогда я стала рыться в своем сундучке с фразами, которые начала заучивать сразу, как пришла в эту профессию. Я могла воспользоваться ими, чтобы она уцепилась за них и чтобы у нее создалось впечатление, будто я знаю, о чем говорю: «Лечение было эффективным?» (я не помнила, как я ее лечила!), «Ваши симптомы уменьшились?» (я забыла, чем она болеет), «Вижу, вам стало лучше» (ну и ну!), «Как вы себя чувствуете после вчерашнего?» (нет, так я буду выглядеть полной дурой), «Вы принесли результаты обследования?» (они бы были у нее в руках), «Что вы решили?» (об этом не может идти и речи, она пришла точно не для того, чтобы спросить у меня, следует ли ей идти на операцию, и какую операцию, прежде всего). Я вспоминала эти фразы, понимала, что они мне никак не помогут, чувствовала себя полной идиоткой, тем более что она увидела, что карта пуста, что я ничего не записала. Она смотрела на меня, и я боялась, что она догадается, поймет, что вчера мне было на нее наплевать, почувствует себя униженной и оскорбленной, расстреляет меня глазами. Она открыла рот, я приготовилась, что она уничтожит меня своими словами, – и услышала:

– Мне вчера было очень приятно вас увидеть.

Я нелепо кивнула.

– Вы ничего не записали.

Я нелепо покачала головой.

– Я вам очень благодарна…

За что?

– Я очень боялась, что вы меня обманете, а мне так важно было кому-то поверить.

Я вытаращила глаза.

– Я не жалею, что приехала вчера в больницу. Мне было страшно… Но мне повезло. Увидев вас, я сразу поняла, что могу вам об этом рассказать…

Я прикусила губу, чтобы убедиться в том, что не сплю.

– Понимаете, я очень боялась все это говорить. Боялась, что это читается на моем лице. Но нужно было что-то делать, я бы больше не выдержала.

Я мягко кивнула и, не раздумывая, сказала первое, что пришло в голову:

– У вас было тяжело на сердце.

Она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

– О, да, вы меня сразу поняли, вы поняли, что я больше не могу молчать. – Она опустила голову и пробормотала: – Никогда не думала, что можно так страдать…

У меня сжалось горло, и я промычала: «Ммм…»

Так, будто это «Ммм…» стало сигналом, она подняла ко мне лицо, и я увидела слезу, одну-единственную, которая стекла по ее щеке с безупречным макияжем – возможно, чересчур ярким. И за этой слезой, как потоп, на меня обрушилась ее история.

ФРЕДЕРИКА (Ария)

Вчера она вошла, села, едва взглянув на меня, опустила глаза, помолчала несколько секунд , а потом решительно посмотрела и сказала:

«Мне немного неловко все это вам рассказывать, но вы приняли меня без записи, остальные пациентки ждут, и я уверена, что у них гораздо более веские причины приехать сюда сегодня вечером, чем у меня. Поэтому вначале я хотела бы вас поблагодарить за время, которое вы мне уделите, потому что мне плохо, очень плохо, но я не больна, поэтому не имею права жаловаться.