Женский клуб

Когда Ромка, стараниями матери попал в этот спаянный организованной дошкольной жизнью класс, в котором, говоря откровенно, он был всё равно, что пятое колесо в телеге, мама поначалу никакой угрозы не почувствовала. А наоборот, как ранее упоминалось, этим обстоятельством была весьма довольна. Ей казалось, что лучше родной матери собственного ребёнка научить никто не сможет. Тем более если мать, к тому же, имеет кроме профессионального образования и все прочие необходимые условия для осуществления этой благородной миссии. Она поначалу жалела только о том, что ей в силу некоторых обстоятельств не удалось взять в свой класс дочку (Алька прекрасно зная, что это, к счастью, уже неосуществимо, всё равно ни разу не могла удержать плохо замаскированного облегчённого вздоха). Мать была уверена, что в этом случае им бы удалось избежать полной Алькиной математической несостоятельности. Но так она думала только в самом начале самой первой четверти их с Ромкой первого класса. Вскоре она увидела своего мальчика совсем с другой стороны и уже не считала, что обучать находящихся в детском коллективе собственных детей, такая уж прекрасная идея. Со смышлёным, воспитанным и, в общем-то, беспроблемным Ромкой на её уроках происходила страшная метаморфоза, которой ни он сам, и никто другой объяснить не мог. Он ложился на парту и отказывался вставать, он кривлялся и гримасничал не хуже наглого попрошайки-шимпанзе в городском зоопарке, он (о Боже!) часто передразнивал мать, как только она отворачивалась к доске, а пару раз элементарно срывал урок. И всё это под осуждающие взгляды и сдержанно-ехидные смешки любознательных, сплочённых и активных счастливчиков, чьи мамы не преподавали в классах своих детей. Мало того, что этот выскочка – учительский сынок, как бы говорили взгляды Ромкиных одноклассников, что само по себе является предосудительным и отвратно-вопиющим, так он ещё и ведет себя самым, что ни на есть, возмутительным образом. Причём беседы, угрозы и другие меры воспитательного воздействия были в случае с Ромкой абсолютно бесполезны. Он смотрел на мать круглыми от ужаса собственных безобразий глазами, кивал головой в знак полнейшего своего раскаяния и согласия, что поведение его иначе, как хулиганским не назовёшь, и что так больше продолжаться не может. Он абсолютно искренне, со слезами на глазах обещал вести себя нормально, а на утро всё повторялось, зачастую, в ещё худшем варианте, чем накануне. Не выдержав, мать однажды расплакалась в кабинете завуча, и сказала, что будет увольняться. Та покачала головой, и неожиданно спросила:

– Как ты думаешь, почему оба моих сына учились в другой школе? – она посмотрела на удивлённое лицо матери, улыбнулась и добавила:

– Не нужно тебе увольняться, мы переведём твоего Ромку в параллельный класс, и всё наладится, вот увидишь.