Женский клуб

Настал вечер собрания, и мы отложили домашнюю работу, препоручив мужьям несложные дела, которые, мы полагали, были им по плечу: вытрясти хлебные крошки из тостера, проложить бумагой ящики для столового серебра, пролистать книги – на случай, если там застряло что-то из еды, перекочевавшей с кухни. Поразмыслив хорошенько, мы поняли, что мужчины тоже вполне могли бы участвовать в подготовке к Песаху; в конце концов, их тоже вывели из Египта.

Мы сняли фартуки и впервые за долгие дни вышли на улицу. Пока мы пребывали в состоянии оцепенения, погода начала меняться. Как раз к Песаху в Мемфис поспела весна. Даже по ночам, когда мы не могли видеть зацветающие на клумбах нарциссы и бело-розовые бутоны на ветках, ее приход ощущался в самом воздухе. Цепкая хватка зимы наконец разжалась. Небо уже не было таким темным, и вокруг даже пахло иначе, как будто в наших дворах разбрызгали флакон с духами.

Собрание проходило в школьной библиотеке, и, пока мы шли по коридору, на нас отовсюду смотрели рисунки младшеклассников, которые развесила на стенах Бат-Шева. Они, как и все в эти дни, были о Песахе. Бат-Шева предложила представить, какую работу они бы выполняли, если бы оказались рабами в Египте, и они напридумывали самого разного: строили бы пирамиды, заклинали змей, разносили воду и собирали сено.

– У Бат-Шевы, конечно, есть подход к детям, – отметила Бесси Киммель.

– Что есть, то есть, – согласилась миссис Леви, разглаживая шелковый платок, который она ради такого случая повязала на шею. На самом деле ей и самой нравились эти рисунки. Но нельзя забывать о главном. То, что Бат-Шева хорошо справляется с младшими детьми, еще не повод оставить ее в школе.

Миссис Леви взялась подвезти Бесси, она считала себя в ответе за то, чтобы пришло максимальное количество народу. Но в данном случае ей не стоило беспокоиться. Никто бы и не подумал пропустить такое.

В школьной библиотеке проходили все официальные собрания, и, хотя помещение было сплошь увешано постерами с героями мультфильмов, призывающими учеников читать книжки, но, когда здесь собиралась Женская группа помощи, сразу чувствовалось, что все серьезно. Официальный декор на месте. Знамя Группы сине-белых цветов школы с вкраплением розового – отметить и наше участие – вынесено. С портретов предыдущих президентов Группы, неизменно украшавших дальнюю стену библиотеки, стерта пыль, так что наши предшественницы взирали на нас во всем блеске. На столе гордо выставлена памятная табличка, врученная Женской группе помощи Городским советом Мемфиса по случаю тридцати лет верной и преданной службы.

Обычно зала библиотеки хватало для наших собраний, но сегодня он был заполнен под завязку. Мы заняли все углы, толпились у книжных полок, втиснулись на маленькие оранжевые стульчики, на которых дети слушали сказки. В этот вечер нас было столько, что можно было не волноваться, есть ли кворум, выйдет ли правильное соотношение между членами исполнительного комитета и рядовыми членами, пожизненными и новичками.

Было людно и жарко. Мы ерзали на стульях, обмахивались программками и тихонько переговаривались, предвкушая, что будет. Мы ощущали дыхание истории – души всех прежних членов Женской группы помощи радели за нас и вели к правильному мудрому решению. Мы пытались припомнить, уж не впервые ли за всю историю столь важное собрание было назначено так быстро и в такую горячую пору. Миссис Леви, служившая историком Женской группы помощи последние тридцать лет, сообщила, что заглянула в официальные хроники и обнаружила, что и правда впервые – еще ни разу не бывало собрания так близко к Песаху, а с 1972 года, когда учителя физики поймали за самовластным преподаванием курса сексуального воспитания, не созывалось собрания, требующего увольнения учителя посреди учебного года.

Без пяти минут семь мы уже изнемогали. Пора наконец, давно пора разобраться с этим вопросом. Но Рена Рейнхард, президент Женской группы помощи, не торопилась. Она уединилась в женской уборной, стараясь собраться и войти в роль председателя столь напряженного мероприятия.

Накануне Рена долго и мучительно обдумывала, как вести эту встречу.

– Мне кажется, – говорила она, – моя задача – оставаться объективной. Я не должна указывать, кому и как голосовать. Мне лишь нужно проследить, чтобы каждое мнение было услышано.

– Ты все сделаешь замечательно, я точно знаю, – ответила ее мать.

(Хотя до сих пор, слава богу, не было случая, чтобы кто-то усомнился в компетенции Рены, но мать, разумеется, беспристрастной не назовешь.)

– Что ты наденешь? Лично я считаю, тебе нужен костюм. Может, тот, темно-синий?