Женский клуб

Эстер хотела посоветовать Йосефу забыть о чувствах к Бат-Шеве и делать то, что правильно в долгой перспективе. Хотела повторить ему то, что не раз говорила себе самой: чувствам нельзя доверять – они возникают в один день, а на следующий уже испаряются. Что, если бы она уехала из Мемфиса, а с тем мужчиной ничего бы не сложилось? Что бы с ней стало? Она знала, что связь с Бат-Шевой не закончится ничем хорошим, и хотела уберечь Йосефа от этой боли.

– Йосеф, помни, ты – особенный. У тебя впереди блестящее будущее.

Но, произнося это, она ощутила нестерпимо горькую тоску по той неслучившейся жизни в Майами, и какая-то маленькая часть ее рвалась сказать Йосефу слушаться своего сердца, не упускать возможности, которая так его страшила.

На следующей неделе миссис Леви прибыла в синагогу, чтобы начать подготовку к Мемфисскому майскому конкурсу кошерного барбекю. В городе устраивали конкурс барбекю в первые майские выходные, и шеф-повара съезжались со всех концов света, чтобы зажарить сотни поросят. Миссис Леви годами наблюдала, как Мемфис из кожи вон лезет, чтобы как следует провести эти празднества, в которых мы из-за кашрута не могли принимать участия, и ей была невыносима мысль оказаться в стороне от большой жизни. И в один прекрасный день она вдруг поняла, что нет никаких причин нам самим не устроить отдельный конкурс с собственными знаменитыми судьями, лотереей и оригинальными киосками, придуманными каждой командой. С той лишь разницей, что вместо свинины наши команды – Старых мастеров, Магов Мемфиса и Прожженных умельцев – будут готовить брискет.

После всех неутешительных событий, обрушившихся на нашу общину, было непросто думать о чем-то еще, даже о конкурсе барбекю. Миссис Леви до сих пор не оправилась от известия, что Бат-Шева рассказала Йосефу о своей непристойной любовной связи; кто знает, что за мысли родились в его голове после такого? Но в то же время она была убеждена, что надо заставлять себя думать о хорошем, иначе плохое будет терзать и изводить тебя, и тогда не хватит сил делать дело. Так что, хоть до события было еще далеко, миссис Леви с головой ушла в подготовку, найдя утешение в бесспорном факте: независимо от того, что там происходит между Йосефом и Бат-Шевой, по крайней мере с конкурсом барбекю будет полный порядок.

Она решительно вошла в синагогу, громко стуча каблуками, твердо вознамерившись отбросить прочь все треволнения, выкинуть из головы Бат-Шеву с Йосефом и сосредоточиться на соусах для барбекю и новых рецептах гриля. Но по дороге в кабинет миссис Леви проходила мимо бет мидраша, где в тот момент занимались Бат-Шева и Йосеф. Она сразу заприметила, что сидят они чересчур близко друг к дружке. Еще немного, и Бат-Шева окажется у него на коленях! Негодование, которое она так старалась унять, нахлынуло с прежней силой. Фривольности даже дома у Бат-Шевы и то были непозволительны, но устраивать такое в синагоге – это уж слишком! Миссис Леви мучительно искала предлог, чтобы им помешать. Воображала, как ворвется в комнату, схватит Йосефа за шиворот и силой вытащит из синагоги, приказав Бат-Шеве держаться от него подальше, а то хуже будет. Как бы ни было приятно представить себе эту картину, миссис Леви знала, что не может себе такого позволить. Она же леди, в конце концов.

И тут, по счастью, она вспомнила, что в машине лежит форма для кекса, которую надо вернуть Мими. Она метнулась за ней и, вернувшись, притаилась за дверью в ожидании правильного момента.

– Тяжелее всего было сказать отцу, что я не хочу возвращаться в ешиву, – говорил Йосеф. – Я пришел к нему признаться, что, возможно, вообще не захочу туда возвращаться. Посмотрел на него и не смог. Вместо этого сказал, что хочу остаться дома, чтобы учиться вместе с ним. Я говорил это, и казалось, будто слова произносит кто-то другой.

– Значит, он не знает истинной причины?

– Нет. – Йосеф покачал головой. – У меня не хватило духу признаться.

– Ты правда думаешь, он бы не понял, если бы ты рассказал все как есть? Как-то ведь можно ему объяснить, что с тобой происходит.

– Ты не знаешь его так, как я. В детстве я вставал рано утром, чтобы пойти вместе с ним в синагогу. Перед сном я твердил себе: «Я проснусь в шесть тридцать, я проснусь в шесть тридцать». И проспал всего однажды. В то утро я вышел на кухню, когда он уже завтракал. Он не смотрел на меня. Сказал, что, видимо, сегодня я слишком устал для Всевышнего, а могу ли я представить, что произойдет, если в один прекрасный день Всевышний устанет заботится о нашем мире?

– Какой тяжкий груз для ребенка.

– То, что я появился на свет, было, по сути, чудом, и я всю жизнь старался оправдать их ожидания.

Мисси Леви не могла больше этого вынести; надо действовать, иначе она просто закричит. Кашлянув, она вышла из своего укрытия, и Йосеф с Бат-Шевой обернулись на нее.

– Простите, что тревожу, но хотела отдать вот это. Это для мамы, – сказала она Йосефу, показывая на форму. Бат-Шева не поднимала глаз, а Йосеф лишь коротко глянул на нее.