Женский портрет

– Мой дорогой друг, вы заслуживаете успеха, – очень тепло проговорила Изабелла.

– В вашем голосе такая грусть, как если бы вы думали, что успеха мне не светит. – И он посмотрел ей в глаза с открытым смятением во взгляде. У него был вид человека, о котором в Париже после аукциона еще неделю только разговоров и было и который в итоге поднялся на полторы головы, терзаемый притом подозрением, что еще один или два недоброжелателя будут по-прежнему думать о нем уничижительно. – Я знаю, что произошло в мое отсутствие, – продолжил мистер Розье. – Чего мистер Осмонд ожидает теперь, когда Пэнси отказала лорду Уорбертону?

Изабелла подумала.

– Что она выйдет за другого аристократа.

– Какого еще другого аристократа?

– Того, которого он выберет.

Розье медленно встал, убирая часы в карман жилетки.

– Вы над кем-то потешаетесь, однако вряд ли надо мной.

– Вовсе не думала потешаться, – возразила Изабелла. – Я редко когда смеюсь. А теперь вам пора идти.

– Мне не от чего бежать! – не сдвинувшись с места, заявил Розье. Возможно, так оно и было, однако ему, для того чтобы впрямь ощутить уверенность, понадобилось делать это заявление громким голосом, чуть самодовольно привстав на носочках и озираясь так, словно Колизей забит людьми. Внезапно он изменился в лице; зрителей оказалось больше, чем он рассчитывал. Изабелла обернулась и увидела, что обе ее компаньонки возвращаются с экскурсии.

– Вам правда пора, – быстро проговорила она.

– Ах, моя дорогая леди, пощадите! – пробормотал Розье голосом, который, как ни странно, противоречил сделанному ранее и приведенному мною заявлению. А потом живо, как человек, которого в черный час нужды вдруг посетила светлая мысль, пробормотал: – Та женщина – это графиня Джемини? Вы непременно должны представить меня ей.

Изабелла некоторое время смотрела на него.

– Она никак на брата не влияет.

– Ах, что за чудовище вы из него лепите! – И Розье обернулся к графине, которая шла впереди Пэнси, оживленная, возможно, отчасти тем фактом, что застала невестку за разговором с довольно милым молодым человеком.

– Я рада, что вы сохранили эмали! – бросила, покидая его, Изабелла. Она направилась прямиком к Пэнси, которая при виде Эдварда Розье остановилась и потупилась. – Вернемся к экипажу, – тихо произнесла она.

– Да, становится поздно, – еще тише ответила Пэнси. Она пошла прочь, не проронив ни слова и даже ни разу не обернувшись. Однако последнюю вольность позволила себе Изабелла – и увидала, что между графиней и мистером Розье моментально завязалось общение. Сняв шляпу, юноша поклонился и улыбнулся; очевидно, он представлялся, тогда как спина графини выразительно демонстрировала стороннему наблюдателю благодушный изгиб. Тем не менее сцена сия осталась скрытой, ибо Изабелла и Пэнси вновь заняли места в экипаже. Пэнси, сидевшая лицом к мачехе, сперва не отрывала взгляда от колен; затем подняла его и посмотрела в лицо Изабелле. Из глаз ее струились легкие лучи меланхолии – робкая искринка страсти, тронувшая Изабеллу до глубины души. И вместе с тем душу ее захлестнуло волной зависти, стоило сравнить трепетную жажду, ясный идеал дитя с собственным сухим отчаянием.

– Бедная малышка Пэнси! – ласково произнесла она.

– О, не обращайте внимания! – горячо и виновато ответила Пэнси, и повисло молчание; графиня тянула с возвращением. – Ты все показала тетушке? Ей понравилось? – спросила наконец Изабелла.

– Да, я показала ей все. Думаю, она осталась очень довольна.

– И ты не утомилась, надеюсь?

– О нет, благодарю, я не устала.

Графиня по-прежнему не шла, и тогда Изабелла отправила в Колизей лакея, дабы тот передал графине, что ее ждут. И вот он наконец вернулся, доставив сообщение, в котором синьора графиня просила не ждать ее, – она вернется в наемном экипаже!

Спустя неделю после того, как скорая на дружбу графиня расширила свой круг за счет мистера Розье, Изабелла, чуть припозднившаяся с туалетом перед ужином, застала у себя в комнате Пэнси. Казалось, девушка ждет ее; при виде мачехи она поднялась с невысокого стула.

– Прошу простить мне вольность, – негромко произнесла падчерица. – Впрочем, еще какое-то время… я себе такого точно не позволю.

Ее голос звучал странно, а в широко распахнутых глазах поселился возбужденный, испуганный блеск.

– Ты ведь не уезжаешь? – воскликнула Изабелла.

– Я собираюсь в обитель.

– Обитель?!

Пэнси приблизилась, обняла мачеху и положила голову ей на плечо. Так она стояла некоторое время, совершенно неподвижно, и компаньонка ощущала только ее дрожь. Трепет юного тела выражал все, чего не могла сказать словами Пэнси. Тем не менее Изабелла попыталась ее расспросить.

– Зачем ты едешь в обитель?

– Папенька думает, так будет лучше. Говорит, что для девушки полезно время от времени ненадолго удаляться от мира. Он неизменно пагубен для юной девушки, а учеба – возможность немного побыть в уединении, поразмыслить. – Пэнси говорила короткими, отрывистыми фразами, будто сама едва ли себе доверяла; потом, триумфально вернув себе самообладание, заявила: – Думаю, папенька прав: этой зимой я слишком часто выходила в свет.