Жены и дочери

Мистер и миссис Киркпатрик прислали разнообразнейшие поздравления, а миссис Киркпатрик, в отдельном письме, заверила миссис Гибсон, что ее несвоевременные откровения касательно Роджера останутся между ними. Ибо как только мистер Хендерсон появился в Холлингфорде, миссис Гибсон написала второе письмо, где умоляла не распространять ничего из того, о чем говорила в первом, и добавила, что это первое письмо было написано в таком расстройстве – ей только что открылось, кому на самом деле отдала сердце ее дочь, – что она и сама не знала, что пишет, и многое преувеличила, а другое изложила неверно; теперь же ей ведомо одно: мистер Хендерсон только что предложил Синтии руку и сердце, предложение было принято и оба они совершенно счастливы и («вы простите мне материнское тщеславие») составляют просто очаровательную пару. Мистер и миссис Киркпатрик ответили столь же любезным письмом, исполненным похвал в адрес мистера Хендерсона, восхищения Синтией и всяческих поздравлений; кроме того, они настаивали, чтобы свадьбу сыграли в их доме на Гайд-парк-стрит и чтобы чета Гибсон с Молли приехали к ним по этому случаю в гости. В конце имелся небольшой постскриптум: «Полагаю, речь шла не о знаменитом путешественнике Хэмли – его открытия привели в страшное волнение всех наших ученых мужей. Вы пишете о некоем юном Хэмли, который успел побывать в Африке. Очень прошу, дайте знать, Хелен ждет не дождется ответа». Написан был этот постскриптум рукой Хелен. По причине общей экзальтации – ведь все шло так успешно – и в расчете на сопереживание миссис Гибсон зачитала отрывки из этого письма Молли; в их числе оказался и постскриптум. На Молли он произвел даже большее впечатление, чем столь любезное приглашение приехать в Лондон.

Воспоследовал семейный совет; в итоге было решено принять приглашение Киркпатриков. Тому было множество мелких причин, которые открыто признавали все, но было еще и общее невысказанное желание провести церемонию подальше от тех двоих, кому Синтия в свое время отказала; именно этим словом теперь обозначались ее поступки. В итоге Молли получила приказ, просьбу, напутствие поправляться как можно скорее, дабы состояние здоровья не помешало ей поехать на свадьбу; мистер Гибсон и сам, хотя и счел своим долгом несколько притушить радостные предвкушения жены и падчерицы, был вовсе не прочь съездить в Лондон, повидать полдюжины старых друзей, походить по научным выставкам, не говоря уже о его искренней симпатии к пригласившему их мистеру Киркпатрику.

Глава 57 Перед венчанием, визиты и расставания

Поздравить и осведомиться о подробностях явился чуть ли не весь Холлингфорд. Некоторых – во главе этого клана стояла миссис Гудинаф – глубоко оскорбило то, что венчаться Синтия будет в Лондоне, лишив их тем самым изумительного спектакля. Это подтолкнуло к действию даже саму леди Камнор. Она редко совершала визиты «за пределами своего круга», а в доме у своей «Клэр» была лишь один раз, но тут прибыла с поздравлениями, сохранив и при этом верность своим правилам. В одно прекрасное утро Мария едва успела взбежать в гостиную и произнести:

– Прошу прощения, мадам, но к воротам подъехал большой экипаж из Тауэрс, а внутри сама миледи графиня.

Было всего одиннадцать утра, и простой смертный, решившийся явиться с визитом в столь неподходящий час, ощутил бы на себе бы всю силу гнева миссис Гибсон, однако на титулованных особ принципы ее домашней морали не распространялись.

Все семейство стояло «в парадном строю», пока леди Камнор не вплыла в гостиную; потом потребовалось усадить ее в лучшее кресло и затенить для ее удобства свет – только после этого начался связный разговор. Графиня всегда говорила первой, и леди Харриет, собравшаяся было сказать несколько слов Молли, примолкла.