Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты

Даже с учетом обычных формулировок, принятых в такой переписке, подобное высказывание заставило бы поднять брови министра иностранных дел, который первым получил столь высокопарное заявление. Он, должно быть, и не подумал о подлинном характере девятнадцатилетней девушки, которая должна была заменить Жозефину в качестве императрицы Франции.

Конечно, она отличалась высоким положением в иерархии королевских домов Европы. Ее родословная уходила вглубь на семь столетий, и где-то на этом длинном отрезке ей перепадала капля крови от каждого царствующего дома западного мира. Однако определение «блестящие» вряд ли подходило для определения ее достоинств. Ее достоинства на тот период дополняли некоторые познания в музыке, немного нетвердых навыков в живописи, некоторое умение вышивать, рабочее знание ряда иностранных языков и, прежде всего, отвлекающая способность шевелить ушами, не нарушая выражения лица.

Даже для девушки, воспитанной в похожей на монастырскую атмосфере австрийского двора, Мария Луиза казалась тупой и послушной до степени глупости. Огражденная со всех сторон правилами идиотского протокола и умственно зажатая в рамках испанского этикета, даже в те дни считавшегося менее ярыми формалистами среди королевских семей чудовищным, она все еще не знала основной разницы между полами. Ее никогда, даже на мгновение, не оставляли наедине с каким-либо мужчиной, не считая ее отца. В двориках ее апартаментов во дворцах Шенбрунн и Хофбург содержали кур, но среди них не было ни одного петуха. Все ее домашние животные были женского пола, а из ее тщательно цензурирующихся книг ножницами вырезались малейшие упоминания о роли, играемой самцами животных в воспроизведении потомства.

Она никогда не была в театре. Ее драгоценности в беспокойном и нищенском дворе ее отца Франца-Иосифа ограничивались несколькими сережками, некоторым количеством посевного жемчуга и коралловым ожерельем. Денно и нощно ее стерегла череда гувернанток с соколиными глазами, а также толпа прислужниц. Даже ее мысли угадывались, тщательно изучались и вновь внушались ей ее тюремщиками. С тех дней, когда она выползла из люльки, ее мозги подвергали непрерывному промыванию.

Никогда еще не было невесты, столь же невинной перед брачной ночью, как Мария Луиза. Ее подготовка к такому событию, которое она сама, ее родители и самые последние из ее слуг признавали неизбежным, представляла собой покушение на человеческое достоинство. Только такая тупая девушка, как Мария Луиза, могла пройти через него, не травмировав на всю жизнь свою нервную систему и общее здоровье.

Развод с Жозефиной и выбор другой жены представляли для Наполеона и его советников одну из наиболее щекотливых политических проблем, с которыми им когда-либо приходилось сталкиваться.

Одно дело — зачитать пачку заявлений перед группой угрюмых родственников и совершенно другое — выбрать невесту из царствующего дома. Сделав это, Наполеон столкнулся с еще более трудной задачей. Он должен был устранить юридические и религиозные препятствия, которые возникли между расторжением одного освященного Церковью и государством брака и осуществлением другого в одном из захудалых королевских домов Европы.

Принятое Наполеоном в последний момент решение согласиться с просьбой Жозефины и обвенчаться в церкви как раз накануне коронации стоило ему огромной потери времени, хлопот и озлобления.

Было бы сравнительно легко принизить значение простой церемонии, проведенной полусонным чиновником Парижа в марте 1796 года. Бракосочетания во время революции никогда не принимались всерьез, и вся церемония в данном случае не носила отпечатка торжественного постоянства, который обычно сопутствует любому венчанию даже между не очень желающей этого авантюристкой и безденежным артиллеристом.

Однако были еще два препятствия к расторжению этого брака, одно из которых создал сам Наполеон. Именно он издал в 1806 году указ, согласно которому никто из членов императорской семьи не смеет позволить себе роскошь развода! Помимо этого в уголовном кодексе Франции существовала специальная статья, согласно которой нельзя было на законном основании оставить женщину сорока пяти лет или старше по требованию мужа.

Последняя зацепка мало что значила, потому что Жозефина невольно вывела себя из-под ее защиты, когда с такой радостью и легкостью убавила свой возраст при составлении первоначального брачного договора. По документам ей выходило всего сорок два года.

Однако необходимо было принять во внимание отношение к этому делу отца невесты. Франц был основным сторонником Римско-католической Церкви среди коронованных особ Европы, и было настоятельно необходимо получить от него добро, убедив в том, что брак между его дочерью и его же недавним врагом носит обязательный по церковным канонам характер. Нельзя было выбрать более неудачное время для такого брака. В момент, когда ему предстояло добиваться благословения Папы Римского, он конфисковал папские поместья, фактически лишил свободы его преосвященство и заработал папскую буллу отречения от Церкви!