Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты

Отказавшись в конце концов от перспективы заключения союза с Россией и отклонив бесконечные проволочки царя заявлением о том, что русская великая княжна Анна слишком молода в свои пятнадцать лет, чтобы стать матерью его наследника, Наполеон галопом понесся сквозь джунгли трудностей, демонстрируя решительность эскадрона императорской кавалерии, который сметает на своем пути отряд австрийской пехоты.

На следующий день после огорчительной семейной сцены в Тюильри и эффектного ухода Жозефины от него Бонапарт попросил французский сенат ратифицировать его развод. Сенаторы не стали терять времени и сделали именно то, о чем он их просил. Их, вероятно, подтолкнуло воспоминание о том, что случилось с августейшей Ассамблеей законодателей примерно десять лет назад, когда гренадеры Наполеона штыками выгнали их из зала заседаний Ассамблеи. Очистив политическую атмосферу, если так можно выразиться, император затем все свое внимание сосредоточил на религиозной стороне дела.

Его подход к венчанию по религиозным канонам в последний момент перед самой коронацией в 1804 году носит на себе отпечаток Гильберта и Салливена. Он не мог аннулировать это венчание, поэтому взял линию на его отрицание, будто бы такового вовсе и не было. Церковное венчание, заявил он, не имело законной силы, потому что он как жених находился в дурном настроении и не желал этого. В качестве дополнительного доказательства никчемности и необязательного характера венчания он привел тот факт, что на церемонии не присутствовали свидетели. И это была правда — он своевременно позаботился об этом, — поэтому так или иначе он дал возможность своим адвокатам убедить церковную консисторию Парижа в том, что все это дело было фарсом, не заслуживающим их внимания.

Однако даже и после этого все шло далеко не гладко. Надо было срочно отправить в Вену все документы, чтобы их проверили австрийские церковники. А когда подошло время для их придирчивого изучения, выяснилось, что подлинники бумаг оказались в Париже! Поднялась страшная суматоха. В обоих направлениях по грязным дорогам скакали курьеры, послы и секретари сновали между посольством и дворцом Хофбург, происходил обмен неистовыми посланиями и нотами, и фонтаном лился правовой жаргон в поддержку мнений сторон.

В конечном счете все удовлетворились, кроме Папы Римского, и договорились о проведении свадьбы в марте с помощью подставного лица.

Дядя невесты Шарль (который меньше года назад чуть не разбил войска жениха на берегах Дуная) согласился заменить Наполеона. Официальным представителем императора на церемонии стал его начальник штаба Бертье. Трудно было сделать лучший выбор. Бертье, последний титул которого был взят по названию места, где австрийцы потерпели поражение, сам являлся своего рода экспертом в запутанных супружеских делах. Наполеон заставил его жениться на принцессе, но он продолжал жить в доме с прежней женой и со своей обожаемой любовницей, чей портрет висел в его походной палатке даже в египетской пустыне.

Конечно, подобный фарс ни за что не стали бы разыгрывать, если бы семья невесты не горела бы таким острым желанием поскорее заключить союз с Наполеоном. За последние годы французские легионы четыре раза унижали Австрию, но все же Австрия как-то устояла и все еще оставалась наиболее опасным соперником Франции на Западе.

В соответствии с современной поговоркой Франц пришел к выводу, что коль скоро он не может одолеть своего ужасного противника, то он должен просто присоединиться к нему. Все в Вене, кто хоть что-то значил, полностью поддерживали этот брак и даже его святейшество признал, хотя и угрюмо, что для австрийского двора это жест хорошей политики. Единственным человеком, кто возражал и наотрез отказался изменить свое отношение, была мачеха невесты. Она так сильно ненавидела Наполеона, что ничто на свете не могло бы заставить ее скрывать свои опасения и ярость.

Мнение невесты в этом деле совершенно не принималось во внимание. Ей всю жизнь внушали, что воля ее отца есть закон, и, похоже, никто не вспомнил, что ее детство и юность были связаны с многократным бегством от этого человека, который теперь должен стать ее мужем. В равной степени никто не вспомнил и о том, что у Марии Луизы вошло в привычку креститься, когда произносилось его имя. Папа сказал, что ей надлежит выйти замуж за страшного людоеда, поэтому она выйдет за страшного людоеда. Таковы были ее характер и воспитание. Если бы отец велел, она бы пошла в объятия даже к сатане.

Однако она все-таки сделала попытку слабого протеста, который выразила в письме, написанном к своему отцу из Офена до подставной свадьбы. Однако, получив от него лаконичный ответ, дочь вполне согласилась с его аргументацией и без дальнейших препирательств стала готовить себя к жертвоприношению. Да кто она такая, чтобы перечить папе и его советникам? Жители Вены приветствовали новость радостными криками, а биржа проявила такую уверенность в наступлении продолжительного мира, что никто не захотел расстаться хоть с одной акцией. И деловая активность замерла.