Маршал Массена возвратился, хромая, из Португалии в сопровождении изнуренных, как скелеты, солдат, которые основательно расколошматили под Альбуэрой корпус англичанина Солта. Позже британцы будут приветствовать его на улицах Лондона.
Партия меньшинства в Австрии делала все возможное, чтобы отравить сознание царствующего тестя, настроить его против империи своей дочери. Британия продолжала править морями, а капитаны ее сторожевых кораблей показывали нос Наполеону на подходе к его собственным гаваням.
Примерно год он не обращал на это внимания или почти не обращал, любуясь, каким крепышом растет его ребенок и как он катается вокруг дворца в маленькой карете в форме раковины, запряженной козами.
Наконец на восточном горизонте сгустились тучи, игнорировать которые стало больше невозможно. Его пятилетняя дружба с царем Александром основывалась на императорском указе, обязывающем бойкотировать торговлю с Англией.
Император неохотно закрыл дверь в детскую комнату и бросил клич своим когортам.
Его огромная армия, самая большая со времен персидского царя Дария, оккупировала всю Европу и теперь нащупывала свой путь по бесконечным лесам и равнинам в направлении Москвы. Для династии было важно, чтобы он сам возглавил войска, но, беря на себя такую ответственность, он оказал жене такую любезность, которой не оказывал даже Жозефине. Он назначил ее фактически регентом Франции, единственным своим преемником на время своего отсутствия, дав ей полномочия подписывать важные документы и принимать политические решения, чего прежде не поручал никому из смертных, даже преданному Бертье и своей обожаемой матери.
Он выступил в поход в мае 1812 года, а Мария Луиза наблюдала, как он готовился к этому. При этом ее лицо оставалось столь же бесстрастным и добродушным, как и в тот день, когда ей сказали, что она должна покориться объятиям великана-людоеда.
Глава 20
Снежная сцена
Но получилось так, что расстались они не скоро.
С тех пор как они встретились, им пришлось разделить усталость и возбуждение пяти императорских поездок, и это их путешествие в Центральную Европу поздней весной 1812 года оказалось последней и наиболее яркой поездкой. Последним интервалом безмятежности. Потом все их встречи будут проходить на фоне хаоса в трещащей по швам и разваливающейся империи.
В течение всей весны войска двигались на восток, мужчины из разных стран были одеты в разнообразные мундиры и ливреи. Триста двадцать пять тысяч солдат перешли Неман и вступили в Россию. Лишь треть этой армии составляли французы. Остальные — неохотно вступившие в легионы поляки, баварцы, саксонцы, итальянцы, баденцы, вестфальцы, голландцы и австрийцы.
В центре этой кавалькады с участием мелких корольков, обласканных гражданскими властями, ехали император с императрицей. Он — все еще в зените своих успехов, она — наслаждаясь благоговейным расточительством своего нежного тучнеющего супруга, разительно контрастировавшего со всеми другими людьми, которые приходили выразить свое уважение на всех этапах путешествия.
В поездке до Дрездена дополнительных причин для счастья у Марии Луизы не было. Супруг обещал ей, что в конце этой поездки она встретится со своей семьей, и, как только он двинется в Россию, она будет вольна отдохнуть со своим отцом в Праге.
Франц теперь являлся союзником, и его дочь, оставаясь простецкой душой, не подозревала, что министр отца Меттерних, человек, который уговаривал ее выйти замуж за Наполеона, уже подстраховывал себя и своего хозяина на случай поражения Наполеона в бескрайних степях, раскинувшихся между Дрезденом и столицей Московии.
Годы спустя Наполеон назовет свою австрийскую свадьбу «пропастью, покрытой цветами». Пока что элегантные ножки Марии Луизы ходили только по цветам, усыпавшим твердую почву. Она не могла знать, что рядом может разверзнуться бездна, и, похоже, не знал этого и ее отец, отлично поладивший со своим зятем в Дрездене. И даже мачеха Марии Луизы, чья ненависть к Наполеону нисколько не ослабела, оказалась достаточно проницательной, чтобы прикинуться любезной. У нее не было причин поступать иначе. Во время визита она очистила гардероб своей падчерицы, облачаясь в наряды, приобретенные человеком, к которому она испытывала отвращение.
Если Наполеон и знал о ее набеге на гардероб императрицы, это не вызвало в нем раздражения. Наоборот, он поторопился увеличить ее добычу щедрой раздачей коробок с одеждой, шалями, золотыми часами, платьями, шляпами и тюрбанами стоимостью в сотни тысяч франков. В качестве вознаграждения за такую щедрость ему ответили через год предательством и активным подталкиванием его жены к прелюбодеянию через два года.