Жены Натана

Выясняется, что в эту ночь у меня есть возможность выйти из моей комнаты. Не стоит спорить с Натаном, а просто использовать его предложение. Присоединюсь к нему, а пользу и удовольствие извлеку из того, что сам выберу. Нет никакой необходимости рассказывать ему мои сны или высказывать мои мысли, надоело мне до такой степени обнажать свою душу. Встаю и решаю на этот раз одеться собственными силами. Приятно, когда тебя облачают, но следует показать Натану, что я вполне самостоятелен в своих действиях. Натан сидит в стороне, ждет, встает, расхаживает, разглядывает книги, даже начинает читать одну из них. Одет он в спортивную форму, включая обувь. Никогда я еще не видел его в такой одежде. «Дана тоже ждет нас внизу».

Выходим из моего заточения. Мой дом изменился. Закрепили полки – от пола до половины высоты стен. Рабочие папки высятся на полках. Несколько заброшенных вазонов разбросано по дому. Свет слабый. Они тщательно следят за тем, чтобы ночью квартира не был ярко освещена, если в этом нет насущной необходимости. Все эти изменения странны для меня, ведь я даже не слышал шума от разбивания стен или строительства, голосов рабочих. И, тем не менее, дом изменил свой облик.

Натан торопит меня, тянет за руку и, кажется мне, он значительно окреп. Всегда он тяжело дышал даже при небольшом усилии. «Быстрее, Меир, – переходит он от шепота к громкому голосу. – Нет времени для всех твоих проверок». – «Где Ярон?» – неожиданно спрашиваю его. И Натан, опять перейдя на шепот, говорит, что нечего мне вообще беспокоиться о сыне. «Но я по нему соскучился и хочу его сейчас видеть», – проявляю упрямство неожиданно для себя самого. Натан останавливается, багровеет, неожиданно смягчается и целует меня в лоб. Я чувствую волнение и пугаюсь.

Мы выходим из дому. Кто-то молчаливо приближается к нам. Это Дана. «Я же тебе сказал – ждать в машине», – упрекает ее Натан. «Но я боялась. Прошло много времени, и у меня кончились все приятные мысли». Дана смотрит на меня, и, кажется, чуть вздыхает. «Может, лучше пойти пешком», – предлагаю. Всегда предпочитал ходьбу. Так можно успокоиться. «Почему бы нет?» – поддерживает меня Дана. Натан, опершись спиной о столб уличного фонаря, отдыхает. «Ты отлично одет, Меир, – говорит Дана. – И так быстро встал в поздний час. Когда меня будят посреди ночи, я с трудом соображаю и реагирую. Даже снова заснуть нет у меня сил. А ты мгновенно бодр, как проголодавшийся ребенок». Она негромко смеется. Натан окидывает ее несколько другим взглядом: «Я помню случаи, когда будил тебя, и ты бодро вскакивала, и мгновенно соображала, что делать». Дана поворачивает голову, Натан замолкает, а я себя чувствую чужим в этой беседе Даны и Натана, жены и мужа.

Подъезжает Генри на небольшой машине, и мы все садимся в нее. Тут же замечаю, насколько улучшился иврит Генри. «Как здоровье нашего старого друга? – спрашивает он. Выглядит весьма довольным собой. В машине пахнет духами, а он сосет конфетку. – Отлично, что у нас есть возможность встретиться, – смеется Генри. – Именно ты, Меир, сумеешь оценить все мои усилия». Спрашиваю Дану, что он имеет в виду. Она сообщает мне шепотом, что Генри собирается принять еврейство, и много времени уделяет изучению иудаизма. Дана просит меня повернуть голову, чтобы продолжить шептать мне в другое ухо. Может, это ее новая игра, которая мне еще незнакома. Натан не обращает внимания на нас, спрашивает, что с Маор. «Не беспокойся. Я оставил ее сухой и веселой полчаса назад», – отвечает ему Генри.

Теперь мы в новом квартале. Дома красивы, но слишком высоки на мой вкус. Есть люди, которые любят жить в таких вот городских башнях, словно бы улицу поставили на попа. Генри останавливает машину у одного из таких зданий. Мы выходим. «Никогда еще не ездил на такой маленькой машине», – говорит Натан и достает из багажника одну из трех больших сумок. Вторую и третью берут Дана и Генри. «Может, я понесу вместо тебя?» – говорю Дане. Но она отстраняет меня, улыбается со странным удовлетворением. Такой человек, как Дана, способен получать удовольствие даже от голода.

Входим в здание, поднимаемся лифтом на высокий, но не последний этаж. Дана открывает ключом дверь одной из квартир. Она совершенно новая, даже неустроенна и почти не меблирована.