Жеребята (СИ)

- Спорить сложно с Нилшоцэа, этим новым наместником правителя Фроуэро, - ответил хранитель Башни. - Неспроста народ судачит о том, что его наставники - сыны Запада! Он ведет себя так, как будто это он, а не юный царевич Игъаар - наследник. Как будто Нилшоцэа - хозяин в нашем городе и во всей Аэоле и Фроуэро!

- Так оно и есть.

- Нет, старина Оэо! - затряс головой хранитель. - Слово Иокамма пока еще сильно против слова Нилшоцэа. И пусть даст Всесветлый этому мальчику сил не уступать до конца!

- Уступит, куда денется. Соединит алтари.

- Очень сомневаюсь. Шрамы на его теле - уж больно настоящие, чтобы он мог их променять на деньги, - заметил хранитель.

- Да, шрамы истинные... Не думал я, что еще чему-то на этом свете удивлюсь - а вот поди же... Не думал я, ли-шо-Лиэо, что есть еще такие белогорцы, которые принимают настоящее посвящение, а не просто красной охрой намазываются.

- Я думаю, он искренен в почитании Всесветлого. Посмотри, как он молится. Его сердце воистину забывает себя в видении славы Всесветлого, как и произносят его уста...- вздохнул ли-шо-Лиэо.

- Была бы таких белогорцев хотя бы дюжина, мы бы победили при Ли-Тиоэй.

- Была бы таких белогорцев хотя бы дюжина, мы бы разбудили Уснувшего, - ответил хранитель Башни.

- Не разбудить его. Восстал бы уже давно, чтобы Уурта посрамить.

- Ты говоришь, как деревенщина, - ли-шо-Лиэо по-стариковски затряс головой.

- Что ж, я деревенщина и есть, - спокойно ответил ли-шо-Оэо. - Вырос в селе, подальше от алтарей ууртовских.

- Так что, по-твоему, Уснувший - один из богов, вроде Уурта и его свиты, не будь она помянута в этом священном месте? - затрясся от негодования хранитель Башни.

- Ты, кажется, начитался свитков народа грез... - махнул невесело рукой ли-шо-Оэо. - Спит он. А отчего, почему - не знаем мы. Вот моя мудрость, вот то, с чем я войду в Ладью Шу-эна, чтобы все забыть. Этот мальчик тоже это поймет - позже или раньше.

Хранитель башни насупился.

- Да, я храню старую лодку, доставшуюся мне по наследству, на чердаке! - заявил он неожиданно. - И ты это знаешь. И знаешь то, что Великий Уснувший не спит на самом деле, но, как сказал мудрец: "Не думай, что Великий Уснувший спит воистину, но этим показуется, что найти и ощутить Его невозможно, если он сам того не возжелает. Ибо сон Его - не есть обычный сон смертных, а образ, используемый для выражения Его недосягаемости силами сотворенных Им."

- Вот уж не время для того, чтобы вспоминать речения Эннаэ Гаэ.

- Мы давно знаем друг друга, ли-шо-Оэо, чтобы быть искренними.

- Ты хочешь сказать, что ты считаешь - Ладья ...

- Да! Ладья повернута вспять. Это было открыто моему сердцу после великой печали и горести. Кто повернул ее, и отчего - я не знаю. Я надеюсь, что узнаю больше, когда перешагну порог солнечного света.

- Итак, Ладья повернута вспять... - проговорил ли-шо-Оэо. - То, что Всесветлый говорил твоему сердцу, ли-шо-Лиэо, всегда было правдой, я слишком хорошо знаю это. Ответь же, - его голос стал возвышенным, словно он говорил не с дряхлым старцем, а с сильным воином, видящим видение: - Ответь же, когда она повернута вспять?

И хранитель Башни поник, и ответил ему тихо:

- Не знаю более ничего... Я не властен знать иное, кроме того, что открывает Всесветлый мне... но знаю - Ладья повернута вспять, и нет ничего истиннее этого.

Они помолчали, потом ли-шо-Оэо сказал:

- Он - сын Раалиэ Ллоутиэ, ты догадался?

- Раалиэ... какого Раалиэ? - пробурчал хранитель, а потом в страхе прижал ладонь к запавшему старческому рту.

- Вот то-то и оно... Эх, пророк Всесветлого не видит, что у него под носом творится, - по-дружески подтрунил ли-шо-Оэо над хранителем.

- Это тот Раалиэ, приемного сына которого ослепили за веру карисутэ и убили?

- Он...

- А он, - кивнул хранитель в сторону молодого белогорца, - он - знает?

-Думаю, что он не знает. Его отдали в горы совсем младенцем, насколько я выяснил. О своей семье у него нет никаких воспоминаний. А что это за странник-эзэт, у которого он брал благословение, прежде чем взойти на колесницу? Он белогорец, несомненно, и из настоящих.

- Это ло-Иэ, его наставник, - ответил ли-шо-Оэо.

- Тогда я спокоен за юношу. Его воспитал человек с чистым взором...

- Ло-Иэ принимают в знатных домах. Доме Зарэо-воеводы, например, - продолжал Оэо.

- Зарэо смел, он открыто дружит с Игэа Игэ.

- Зарэо - потомок царей Аэолы, в его жилах благородная кровь.

- Громко ты раскричался, дед, - заметил хранитель. - Услышит он тебя.

Но он напрасно опасался - Миоци возносил и возносил свою благоуханную жертву на раскаленные докрасна камни алтаря. Светлый ладан превращался в светлый дым, восходящий вверх, в полуденное небо. Его видели люди, стоящие вокруг храма. Миоци знал, какой гимн они поют...

-О, восстань!

Утешь ожидающих Тебя,

обрадуй устремляющих к Тебе взор.

- О, восстань!

Тебя ждут реки и пастбища,

к Тебе взывают нивы и склоны холмов,

- О, восстань!