Жеребята (СИ)

- Зачем откладывать благое дело? Совершим нашу молитву прямо сейчас, - ответил Иэ.

И белогорцы стали в круг, а в середину встал Иэ, подзывая к себе оробевшего Игъаара.

- Преклони колени к Великому Уснувшему, дитя мое, и будем вместе искать его милости! - возгласил Иэ, возлагая свою левую руку на голову Игъаара, а правую простирая к сияющему утреннему солнцу.

- Всесветлый да просветит нас всех, и да явит себя его милость! - воскликнул Иэ по-белогорски. - О, милость Всесветлого! Оалэ-оргэай!

- Оалэ-оргэай! Оалэ-оргэай! Оалэ-оргэай! - закричали все белогорцы.

- Оалэ-оргэай! - возгласил Иэ и взмахнул рукой.

Тогда орел, круживший невидимой точкой в лазурном небе, помчался к земле с ликующим клекотом.

- Оалэ-оргэай! - снова позвал Иэ.

Белогорцы застыли в молчании. Наконец, Йоллэ проговорил:

- О, воистину велика милость Всесветлого - и велик ты перед ним, о Иэ-странник!

И с этими словами Йоллэ орел, камнем падавший с неба, раскрыл свои пестрые огромные крылья и медленно опустился на правую руку Иэ, уже положенную поверх левой на голове Игъаара.

- Оалэ-оргэай, - с улыбкой произнес Иэ, гладя перья орла и волосы юноши. - Вот твой хлеб, о священная птица Всесветлого! - он достал лепешки из сумки Игъаара. - Будешь ли ты есть его?

Орел жадно накинулся на лепешки, проглатывая их кусками, покрывая крыльями голову плачущего от счастья сына правителя Фроуэро. Белогорцы стояли, словно окаменев.

- Вы видели все - он не только слетел к нам ниоткуда, этот вестник Всесветлого, но и вкусил хлеб этого юноши, которого вы гнушаетесь и с которым не желаете делить трапезу! - произнес Иэ. - И все из-за того, что прогнали его, не узнав, что именно он сотворил, - с укором добавил он. - А ведь им двигало отвращение к темному огню и ревность к огню светлому. Не это ли первым стоит в клятве твоих "орлов гор", о Йоллэ?

- Да, - ответил Йоллэ. - Ты, Иэ, был прав, а я - неправ. Игъаар может остаться в Белых горах. Каково же твое желание, Игъаар?

- Желание? - удивился юноша, прижимая руки к груди. - Мое желание исполнено - мне разрешено остаться.

- Нет, сынок, это другое, - ласково объяснил ему Иэ. - Принятому в Белых горах дается право на одно желание.

- Обычно новоприбывший выбирает себе наставника, с которым будут жить, - сказал Йоллэ.

- Но ведь я могу высказать и другое желание? - нетерпеливо спросил Игъаар.

- Можешь, - ответил Йоллэ, слегка удивленно. - Но тогда наставника тебе выберу я. Говори же скорее, Игъаар. А ты, Рараэ, приготовься к наказанию.

Игъаар, стоящий посреди белогорцев с орлом на плече, сострадательно взглянул на кусающего заранее губы Рараэ. Тот уже развязал пояс, готовясь снять одежду и подставить спину под удары жесткой веревки.

Игъаар с печалью отвел взгляд от Иэ и произнес:

- Я хотел бы, чтобы этого юношу не наказывали!

Никогда еще белогорцы не видали такого изумления на обычно бесстрастном лице их предводителя.

- Молодец! - воскликнул Иэ, хлопая Игъаара по плечу. - Йоллэ, ты видишь, что Всесветлый неспроста послал Игъаару птицу своей милости? Что касается меня, я прощаю Рараэ - он и так получил хороший урок, а дважды за одно не наказывают. Что скажет ты, Йоллэ?

Белогорец молча подошел к Иэ и погладил пестрого орла. Тот довольно заквохтал, как большая курица, и раскрыл огромный клюв, требуя лепешку.

- Я согласен с тобой, ло-Иэ, - сказал Йоллэ. - И забирай этого молодого фроуэрца Игъаара с собой! Я думаю, что для него только ты будешь лучшим наставником.

На лице Игъаара засияла огромная, почти детская улыбка.

- Я рад твоим словам, о предводитель "орлов гор"! - ответил Иэ. - Где-то здесь стоит моя хижина... Игъаар! Эалиэ! Нас двое! Запомни этот древний белогорский крик-молитву. Это - твой сегодняшний урок. На этот крик белогорцы спешат на помощь один к другому. И никто не может отказать.

Он положил своему новому ученику руку на плечо.

- Эалиэ! - произнес Игъаар, вытирая навернувшиеся слезы.

- Эалиэ! - ответили им Йоллэ все белогорцы, поднимая к солнцу руки.

И тогда Иэ с Игъааром пошли вдоль обрыва по каменистой тропе - искать заброшенную хижину странника-эзэта.

Царевич и его новый друг.

Хижина Иэ стояла на прежнем месте, среди валунов, холодная и осиротелая.

- Надо развести огонь, - сказал эзэт. - Пойди-ка, сынок, собери хвороста...

Игъаар поспешил исполнить слова своего наставника и отправился в рощицу, вниз, в ущелье, где бежал ручей.

Орел взлетел с плеча Иэ и снова взмыл ввысь, возглашая свою гортанную песнь. Игъаар остановился среди скал и деревьев, и слушал его, а потом стал собирать сухие ветки. Когда их стало достаточно, он собрался связать их в вязанку, но только сейчас сообразил, что у него нет веревки. Расстроенный, он уже решил возвращаться к Иэ, как за его спиной кто-то промолвил:

- Возьми мою веревку, Игъаар!

Игъаар обернулся - перед ним стоял Рараэ.

- Я сплету тебе другую, - добавил сероглазый ученик белогорцев. - А у тебя, наверное, нет и фляги?

- Нет, - просто ответил Игъаар.

- Белогорские фляги делают из коры деревьев луниэ, - сказал Рараэ и добавил с жаром: - Знаешь, что - возьми мою!