Жеребята (СИ)

- Братья Цго?! - вместе воскликнули Аирэи и Загръар.

- Вы знаете их? - со смутной тревогой вскричала Анай.

- О, Анай, - печально произнес белогорец. - Братья Цго уже никогда не придут. Они казнены в Тэ-ане луну назад. Все трое.

- О, да явится Великий Табунщик в их крови! - воскликнула Анай, простирая руки вверх. - Да явит Он им весну свою!

Они помолчали, потом Анай спросила тихим и глухим голосом:

- Аирэи, если ты знаешь об их судьбе, быть может, ты и знаешь, кто стал на их место и кого мне теперь ждать под своим кровом?

- На их место... - Аирэи глубоко вздохнул, медля с ответом, - на их место встал твой сын, Игэа Игэ Игэан.

- Нет!.. - закричала Анай, роняя светильник и падая на колени перед изображением богини Анай с мертвым Фар-ианном на коленях. - Нет... - повторила она, заламывая руки и моля о слабой надежде, как молят о помиловании. - Ты ведь не знаешь этого наверняка, это только слухи, так ведь, Аирэи?

- О, Анай, - произнес тяжело Аирэи, - я еще не был тогда слеп, и видел, как твой сын преломлял хлеб Тису и пускал по кругу его чашу. Я хотел занять место Игэа - не потому, что верю в Повернувшего Ладью вспять, а потому, что я все равно шел на смерть. Но они, карисутэ, сказали, что я не имею права быть их жрецом, хотя мои дяди и были жрецами карисутэ...

- Послушай, Аирэи, но отчего же Игэа... Он ведь не был карисутэ... как же он стал жрецом? Он согласился стать карисутэ? Неужели не нашлось никого другого, кто был бы в более близком родстве с братьями Цго? - в отчаянии вскричала Анай.

- Анай, Игэа Игэа уже давно стал карисутэ. И он - брат братьев Цго, - добавил после паузы Аирэи. Было заметно, что он не хотел этого говорить. - Аэй, жена Игэа - сестра братьев Цго.

- О, Небо! О, Великий Табунщик! - расплакалась Анай и долго более не говорила ничего.

- Они никогда не рассказывали о своей сестре... Как я была глупа! О, как я была глупа!

Она поднялась на ноги и твердо сказала:

- Я должна побыть однга. Аирэи и Загръар, вкусите трапезу без меня. Я приду к вам вечером. Простите меня. Я должна зажечь светильники, воскурить ладан, петь гимны и думать о многом...

И она ушла, оставив Аирэи изагръара в полутьме.

- Маленький фроуэрец, дочь реки Альсиач! - устало проговорил Миоци. - Кто же ты? Отчего ты странствуешь со мной? Что тебе нужно?

- Я хочу быть с тобою всегда, о белогорец, - ответил бывший Загръар. - А как звучит мое настоящее имя - неважно. Ты не помнишь меня, ибо ты никогда не замечал меня.

- Это было великой моей ошибкой, - отозвался Аирэи. - Но хотя бы намекни - где мог я видеть тебя? Недаром твой голос кажется мне знакомым.

- О нет, незнакомец - я ничего не скажу тебе. Зови меня по-прежнему Загръар, ибо я твой товарищ в странствиях и невзгодах, и пойду за тобой, куда бы ты ни пошел, о Аирэи! - ответила из тьмы девушка.

- Я должен вернуть тебя в дом твоего отца, - твердо сказал Аирэи.

- Это уже невозможно, - был ответ. - Наверняка дом наш разграблен сокунами.

- Бедное дитя, - прошептал Аирэи. - Знаю, что твоя история достойна того, чтобы ее выслушал любой белогорец, но если ты предпочитаешь молчать - тогда твоя воля хранить молчание.

- Я пойду с тобой в Белые горы, - сказала девушка.

- Загръар, я не могу... правда, я не могу взять тебя в Белые горы, - вздохнул Аирэи.

- Никто, кроме тебя, не будет знать моей тайны, Аирэи, - настаивал бывший Загръар. - Я разожгу для тебя огонь, я пойду с тобой по горным тропинкам, чтобы ты не сорвался в пропасть.

Казалось, белогорец заколебался. Он долго молчал, а когда заговорил, его голос выдавал с трудом скрываемое волнение:

- О, дитя! О милый мой Загръар! Ты спасал меня много раз, и я не хотел бы повести себя несправедливо по отношению к тебе. Если сначала я думал, что ты будешь мне младшим братом и учеником, как мой Огаэ, пропавший в буран...

- Но Каэрэ ведь сказал тебе, что они все спаслись?

- Да... Но я никогда не увижу Огаэ... Подожди, не перебивай меня, Загръар! Я не могу назвать тебя младшим братом, но могу назвать тебя младшей сестрой. Я сотворил много несправедливостей по отношению к моей несчастной родной сестре, и не хотел бы повторить их по отношению к тебе, о мой Загръар! - Аирэи встал и взял светильник в руку. Пламя осветило его глаза, смотрящие в неведомую даль.

Загръар тоже поднялся и подошел к нему, положил свою ладонь на его плечо.

- Но я не знаю, как я теперь должен поступить, о Загръар! - в отчаянии произнес белогорец.

- Послушай, Аирэи, - сказала девушка. - Давай пойдем с тобой к деве Шу-эна, старице Лаоэй - и попросим у нее совета.

- Да, дочь реки Альсиач! - радостно воскликнул Аирэи, и словно сорвал с лица паутину. - Мы пойдем к ней.

Диспут в Белых горах.

Солнце взошло и сияло над Белыми горами в синем, безоблачном небе. Высоко, едва заметной глазу точкой, у самого диска парил орел, оглашая простор клекотом.