Жерло душ

    Маска дурака;

    И снова заплывем обещаниями,

    Да и нарушим их по незнанию,

    Да и скажешь мне – маска дурака…

    Маска дурака;

    Проблем много, сил нет у меня,

    И я знаю – умру без тебя,

    Моя родимая и одна

    Маска дурака…

    ***

    Красота русских городов порой завораживает —

    Тут гремит магистраль, тут поют птицы,

    А иногда бывает, над обломками спиться

    Горожанам родных своих земель.

    Красота русских городов порой удивляет —

    В Красноярске Биг-Бен, в Калининграде Парк Юность,

    В Москве и Кремль Московский бывает.

    Прости меня, я ухожу

    Любовь и жизни не сыскав,

    Быть может силу проявлю,

    Пусть и умираю без тебя;

    Теперь не верю в целом неба божество,

    Пойду! Молитв сказал уж много;

    Молю! Убью, пройду, но человека

    Не предам.

    Я душу не отдам!

    И гнить буду на твоем веку…

    И знаю – у каждого любовь своя,

    Но без вас жизнь будет мне скучна,

    Я – яд в вашей судьбе, я знаю,

    И лучше и не жить мне.

    Пленила сердце, но травлю

    Твою милую судьбу,

    Мне жаль, мы провели

    Весело мои дни последние сей жизни,

    Но стоит сегодня мне уйти;

    На революционный стан,

    Стране свою любовь отдам,

    И сердце мне прострелят пулей,

    И будем мы гореть в огне

    Новой страны, кой дал начало

    Мой труп, тело драное без души…

    И как бы не хотелось мне

    Лежать с тобою, обнимать,

    Прижать руками милую к себе,

    И гладить волос твоих пучок,

    Я вынужден уйти… Прости!

    Но молитвы не были услышаны…

    Опять…

    Я жив, да пули прошли мимо.

    Переговоры ведет наш юный Шир,

    Пусть говорит с вором и лжецом,

    Исполнят те его приказы,

    Мы победили. Враг сдался…

    Побежден!

    Я, со сломанной душой,

    Что с жизнью давно уже простилась,

    Машу рукой, иду домой,

    В раздумьях; победою дивиться.

   V

   О признании Анны к любви к Лану.

    Рубиновые слезы,

    Мечты, малиновые сны,

    И будто с неба снизошли

    Ответы на все мои вопросы.

    Что будет после смерти, друг мой?

    Я не знаю. Гниль по рукам идет.

    А почему в отличии

    Мы от других зверей?

    Спроси у них, авось ответят.

    И, будто маленькие дети,

    Люди начнут гадать,

    Желанья представлять,

    Да любо убивать.

    Зачем же так жестоко

    Историю писать?

    Вы дайте лучше в тишине

    Мир этот изучать…

    Какие-то люди всегда парят себе мозги,

    «Что же там?» – постоянно думают они,

    И даже понять не могут те,

    Что дело тут вовсе не в ключе…

    Пока одни бьют, другие целуют,

    Пока одни душат, другие дарят,

    Пока одни гниют, другие цветут,

    И это факт – с фактами

    Спорить нельзя.

    Чтобы понять человека,

    Достаточно лишь ему улыбнуться.

    Чтобы мир полюбить,

    Вполне хватит простой улыбки.

    Чтобы к смерти привыкнуть,

    Уберите страх, и искренне,

    С душой,

    Улыбнитесь тому человеку с косой…

    Знаете, а ведь есть все же люди,

    Которых все мы знаем —

    Они на каждой брошюре,

    На каждой обложке журнала.

    И я им ничуть не завидую —

    Завидовать нужно только любви.

    Уж лучше со мной будет одна,

    Чем поклонников тысячи.

    И когда наступит тот самый

    День роковой,

    Я заберу всю подаренную ее мне любовь

    Туда с собой,

    Но если вдруг скажут отдай —

    Не отдам, бросайте

    Прямиком в котел к чертям!

    ***

    Ох Боже мой!

    Век мне нет помилованья!

    Предав Лана уходом,

    К смерти привела!

    Не знала, что Лан жив она,

    Не знала; и мысли тусклые

    Пришли без стука в миг.

    Любит Анна Лана, любит,

    Но от переживания своего

    Та тогда и отказала; теперь молит,

    Чтобы жив тот был, чтоб уцелел,

    Помиловал его сей мир жестокий…

    И даже тогда, под ласковой Луною

    Струсила она сказать ему;

    Сама себя бранила – как же так?

    Раз любишь, так скажи: «Люблю!»

    «Я не могу!»

    И если Лан умрет, то

    Нет мне жизни —

    Так уж и быть, умру и я,

    Раз по вине моею

    Умерла его судьба…

    Над телом буду плакать долго,

    Мать вспоминая, и прося,

    Руку холодной смерти робко

    В своих теплых руках держа…

    И попивая грустно чай,

    Смотря в окно; на серые дома глядя,

    Решила выйти та навстречу к ним.

    Одела куртку и пошла…

    И встретив Лана, здорового, живого,

    Та побежала, крепко обняла,

    Да и сказала, слезы подтирая,

    Милым, тихим голоском:

– Люблю тебя, люблю.

   КОНЕЦ.