Жернова. 1918–1953. Большая чистка

— Во многих областях и республиках страны чистка кадров практически завершена, — говорил Сталин, по привычке вышагивая по ковровой дорожке от стола к двери и обратно. — Но на Украине чистка переросла в сведение счетов между отдельными группировками. Первый секретарь компартии Украины Косиор явно избавляется от людей первого секретаря киевской парторганизации Постышева, воспользовавшись его арестом. И это в то время, когда враги народа остаются на свободе. В свое время Косиор и Постышев явно что-то не поделили. А не поделили они власть. Надо разобраться в этой чехарде. Косиора мы отзываем в Москву. Но его люди остаются в Киеве. Что это за люди? Куда они ведут Украину? Чего хотят? С кем связаны? Все это надо выяснить на месте.

Сталин остановился, внимательно посмотрел на сидящего Хрущева — и тот вскочил, преданно тараща маленькие глазки.

— Садись, Микита. Чего вскочил? Вскакивать не обязательно. Политбюро довольно работой парторганизации Москвы по избавлению от скрытых заговорщиков троцкистского толка. И твоим личным вкладом в эту работу. Теперь партия доверяет тебе завершение чистки на Украине. И завершить ее надо в самые кратчайшие сроки. Именно для этого мы тебя туда и посылаем. Возьмешь с собою людей, которые заменят первых и вторых лиц в Цека Украинской компартии, в правительстве. В первую очередь — в НКВД. Чекисты должны работать под твоим пристальным вниманием и контролем. О своей работе докладывай постоянно. А мы, в свою очередь, будем внимательно следить, как ты выполняешь решение партии.

Сталин помолчал, то ли давая Хрущеву время осмыслить сказанное, то ли думал над тем, что сказать еще, напутствуя Хрущева на новую должность.

— Но все это — не главное, — произнес он, неожиданно останавливаясь возле Хрущева. — Главное — экономика. Надо поднять на Украине сельское хозяйство, развернуть еще шире промышленное строительство. В Москве ты доказал, что умеешь это делать. Используй свой опыт на Украине. А мы тебе поможем.

Сталин несколько раз втянул в себя дым и выпустил его через нос и рот. Затем продолжил:

— И еще твоя задача — всеми силами бороться с украинским национализмом. В зародыше душить любые его проявления. Случись война… Впрочем, до этого еще далеко.

Кабинет на даче в Зубалово — уменьшенная копия кабинета кремлевского, так что Никита Сергеевич, слушая Сталина, временами забывал, где он находится. Но дело не в этом, совсем не в этом. Да, он, Хрущев, быстро и решительно провел чистку кадров Москвы и области. Оставались у него и кой-какие резервы по линии парткадров, которые он собирался почистить сверх отпущенного лимита, но Сталин вызвал его в Кремль в начале апреля и сказал, что пора сворачивать чистку, а то работать будет некому. И резервы так и остались невостребованными. Кому-то повезло, а народная мудрость гласит, что везет дуракам. Впрочем, это уже не имеет принципиального значения.

Случился тот разговор со Сталиным в апреле. Он почти совпал с назначением Ежова наркомом водного транспорта… по совместительству. На водный транспорт и в другие наркоматы пошли и многие ближайшие сотрудники Ежова — на укрепление, так сказать, тамошних кадров. А это звоночек для всех чистильщиков, и очень даже неприятный. В том смысле, что и его, Хрущева, могут куда-то назначить по совместительству же. Как говорится, Макар своих зайцев переловил, свое дело сделал, Макара можно и того-этого… пересадить из лодки на бревнышко — пусть покрутится.

Неужто и до него, Хрущева, дошла очередь? Избави бог. А может, и нет? Может, только кажется? Ведь, с другой стороны, первый секретарь КП(б) Украины — величина значительная, масштабы куда как больше московских, и уж, конечно, это тебе не наркомат водного транспорта. Однако, при всем при том, тебя как бы убирают с глаз долой. А с глаз долой, известное дело, из сердца вон. Пройдет какое-то время, Сталин может сказать: «А кто такой, позвольте вас спросить, дорогие товарищи, Микитка Хрущев? Знать такого не знаю, ведать не ведаю. И того-этого… на бревнышко». Сталин это может: для него ни друзей не существует, ни родственников, ни соратников. Он на всех смотрит с точки зрения полезности на данный исторический момент. А может, и вообще никак не смотрит.

За окном загрохотали фермы моста, паровоз заревел, пугая темноту. Никита Сергеевич поднял круглую голову, задумчиво уставился на драпировку окна, точно пытался сквозь плотную ткань разглядеть свое будущее. Но будущее было даже более непроницаемо, чем драпировка. К тому же драпировку можно сдвинуть и посмотреть, что там, за окном, мелькает в ночной темноте. Хотя и так ясно, что там мелькает: та же темнота, искры из паровозной трубы да редкие огоньки деревень. А в будущее не заглянешь: твое будущее известно одному богу и, разумеется, Сталину.