Жернова. 1918-1953. В шаге от пропасти

— Постараюсь, товарищ командир батальона, — ответил Задонов, с трудом представляя, что его ждет в поселке под названием Федоровка. Более того, его все больше охватывало чувство обиды: из-за стычки с ротным Олесичем комбат решил отправить его подальше. Зачем? Боится, что конфликт может разрешиться таким образом, что ответственность за него ляжет на самого комбата и весь батальон? Или ему стало известно, что его дядя — знаменитый писатель, которого знает сам товарищ Сталин? Или дядя Алексей, узнав о том, что его племянник пошел в ополчение, позвонил кому-то из воинского начальства, чтобы то распорядилось держать его, Андрея, в стороне от опасности? Или… И много еще чего приходило в голову Андрею, пока его взвод в кромешной темноте добирался до места.

Глава 6

В поселок, состоящий из трех бараков и десятка изб, в которых жили лесорубы и торфоразработчики, собранные по оргнабору из ближайших областей, пришли под утро. От деревни Федоровка это всего каких-то два-три километра, но все время лесом по разъезженной лесовозами и торфовозами дороге, которая бойцам взвода под командованием Задонова, да и ему самому, показалась длиннее раза в три. Проводник из местных, обутый в болотные сапоги, шел впереди, вел под уздцы лошадь, по ступицы утопали в грязи колеса, хлюпала под ногами болотная жижа, угрюмо шумели над головой ели и сосны, по тяжелым каскам барабанил дождь.

— Голова сухая, зато спина мокрая, — угрюмо пошутил шагавший рядом с Задоновым помкомвзвода Тебенёв. — И пояснил: — С каски все за шиворот льётся.

— Воротник шинели подними и застегни на крючки, — посоветовал кто-то из темноты осипшим голосом.

— Пробовал, не помогает. Для этого надо голову задирать, а она не задирается: профессия не та.

— Ничего, не сахарный, — хохотнул чей-то молодой голос. — Не растаешь.

«Хорошие ребята», — подумал Андрей Задонов, отрываясь от своих мыслей. А мысли вертелись вокруг нового ротного, который ведь никуда не денется, о батальоне, который будет драться без него, о том, что ждет их впереди, и о том, наконец, что немцы вряд ли осмелятся пойти по такой, с позволения сказать, дороге.

В поселке взвод разместился в большом сенном сарае на окраине. Выставили часовых, свалились замертво.

Андрей поднялся, едва в серых сумерках проявились рубленные избы. Невидимая вокруг копошилась жизнь: мычали коровы, блеяли овцы, кричали петухи, слышались приглушенные голоса и ленивый собачий брех, пахло дымом, печеным хлебом, навозом и парным молоком. Он несколько раз обошел западную окраину деревни, намечая окопы, пулеметные гнезда, позицию для противотанкового ружья. За ним издалека наблюдали бабы и мужики, к ним жались ребятишки. Пастух в брезентовом плаще с капюшоном гнал на пастбище мычащих коров и блеющих овец, щелкая длинным ременным кнутом, и щелчки казались таким же отсыревшими, как избы и черные деревья, подступающие к опустошенным огородам.

Андрей сам подошел к молчаливой толпе, понимая, о чем может сейчас болеть душа каждого из них: придет ли сюда немец, что делать им, оставаться на месте или уходить на восток?

— Здравствуйте, товарищи, — обратился он к ним. — Хотите что-то спросить?

На его приветствие ответили в разнобой и затихли.

— Очень даже хотим, товарищ командир, — выступил вперед бородатый мужик лет пятидесяти и стянул с головы картуз, обнажив светлые волосы, спутанные, как прибитая дождем трава. — Я, как есть тутошний бригадир Вилков, интересуюсь от народа, значит, дойдет до нас немец, али не дойдет, али вы нас защитите от супостата? Опять же, скотина: он же ее под нож пустит, немец-то, а это совсем ни к чему, чтобы, значит, кормить его нашими трудами. Опять же, пилорама. То ли ее разобрать и спрятать, то ли работать на ней и дальше? Вот вы нам и объясните, что и как оно будет.

— Я бы и рад вам объяснить, да знаю не так уж много. У меня задача — не пропустить немца через ваш поселок. Это если их рота. А если батальон да с танками, то должны прислать подкрепление. Я не знаю наверняка, будет ли здесь бой, но вам лучше отсюда уйти куда-нибудь в лес, добро спрятать, особенно продукты, скотину угнать, пилораму и все остальное тоже временно разобрать и спрятать.

— А зачем тут-то позиции устраивать, коли рядом люди живут? — не унимался бригадир, теребя в руках свой картуз. — Места много, в версте отсюда даже получше позиция будет. Это я вам говорю потому так, что сам германскую отпахал и кое-что в этом деле смыслю.

Андрей уже понял, что разговор зряшный, ни к чему не приведет. Но и оставлять людей в полном неведении не мог.

— А коли вы воевали, то должны знать, что в армии приказ надо выполнять, что наша позиция уже помечена на картах, на нас командование рассчитывает, без его ведома менять позицию я не имею права. Вы бы лучше подсобили нам с лопатами, кирками да ломами. А то земля тут у вас щебнистая, — показал Андрей на овражек, обнаживший слой плотной гальки и мелких валунов.