Жернова. 1918–1953. За огненным валом

Впереди, сразу же за опушкой леса, открывалось широкое, слегка всхолмленное пространство, залитое солнечным светом, прорезаемое серой лентой асфальтированного шоссе. Через это пространство с севера на юг тянулись ровные шеренги бетонных надолб. За надолбами виднелись ряды колючей проволоки, едва прикрытые землей колпаки дотов с черными щелями амбразур, бугристые насыпи брустверов изломанной линии окопов. Еще дальше все это повторялось, постепенно поднимаясь на пологую возвышенность. Далее синел такой же молодой сосновый лес, а между двумя линиями укреплений тянулись ровные борозды пашни с белыми языками снега в лощинах, кое-где зеленели квадраты озими. Справа, километрах в двух за бурой стеной фруктовых деревьев, краснели крыши поселка, на его окраине паслось стадо коров. По направлению к поселку двигалась подвода, запряженная парой битюгов. На передке сидел немец в шляпе, подергивал вожжами. И больше нигде ни души. Лишь в самом начале укрепленной полосы торчала нелепая полосатая будка, опущенный шлагбаум перекрывал дорогу, вдоль него вышагивал взад-вперед часовой.

— Вот расчертили сволочи! — изумился полковник Ножевой, опуская бинокль. — Хоть на выставку. Но… похоже, нас не ждут, — подвел он итог своим наблюдениям.

— Похоже, — согласился Скобелев. И тут же засомневался: — Или делают вид, что их там нет, притаились и, как только мы выползем из лесу, тут они нас и накроют. Так уже было под Люблином.

— Да, не нравится мне эта безмятежная тишина. Или немцы до того обалдели, что уже и не соображают, что происходит?

— Не знаешь, что и думать, — продолжал сомневаться подполковник Скобелев. — Впрочем, в сорок первом мы тоже таращились на немецкие танки, которые вываливались невесть откуда. Чем они нас лучше?

— И то верно. Но, как говорится, береженого бог бережет. Давай, археолог, жми к этому шлагбауму на своих трофейных «бенцах». А впереди пустим две «пантеры». Если этот пост и есть все фрицы на обозримом пространстве, хватай их и потроши, пока не расскажут, что у них здесь и в ближайших окрестностях. Роты тебе хватит?

— С избытком.

— Сам поведешь?

— Сам я водил в сорок первом. С тех пор поумнел. Командир разведроты поведет. Старший лейтенант Чопов. Он на этих делах собаку съел. К тому же, знает немецкий.

Старший лейтенант Чопов, лет двадцати шести, со щегольскими усиками, стоял рядом, стегал прутиком по голенищу начищенного до блеска хромового сапога и делал вид, что разговор двух командиров его не касается.

Через полчаса два немецких танка, три тупорылых грузовика с брезентовым верхом, под которым пряталась пехота, двинули из лесу по дороге.

Видно было, как замер часовой у шлагбаума, затем из полосатой будки выскочили двое и тоже уставились на приближающиеся танки и машины. Шлагбаум поднялся, танки проехали, с передней машины соскочили несколько солдат.

Прошло минут десять — ожила рация, и возбужденный голос старшего лейтенанта Чопова доложил:

— Укрепления не заняты, даже мины перед ними не поставлены, собираются начать постановку только завтра. Жду приказаний.

— Двигай дальше, старлей, — приказал Ножевой. — Двигай до пересечения с другой дорогой… Смотри по карте… Видишь Кюстрин? Вот и поворачивай к нему, но в город не заходи, жми до самой реки Одер, там мосты, захватывай их и садись в круговую оборону. Посылаем тебе еще две тридцатьчетверки и самоходку. Командуй. Мы идем за тобой следом. Держи связь. Все.

И, повернувшись к Скобелеву:

— Слушай, почему твой Чопов все в старлеях ходит? Проштрафился?

— Было дело. Правда, не у меня в полку. Подробностей не знаю, но летом сорок второго, когда немец погнал нас к Дону, вроде бы не довел «языка» до своих, да и свою разведгруппу потерял. А тут как раз приказ 227-й — и попал, как говорится, под раздачу. Не повезло. Ну, разжаловали из капитанов и в штрафбат. Там ранили, а уж из госпиталя попал в наш полк.

— В сорок втором, говоришь? Да, тогда так драпали, что разве что на самолете можно было догнать, — коротко хохотнул Ножевой. — Сам бежал до Воронежа, аж пятки сверкали. И не я один. Где уж там чего-то уберечь! Зато чего-чего, а своих не очень-то жалели и берегли… — И заключил: — Но парень, видать, с характером.

— Это уж точно. Но главное — умница и дело свое знает.

— А ты его представь.

— Представлял уже. Без толку.

— Ничего, я поддержу: люблю ершистых. Если захватит мосты… Главное — бумагу составить соответствующую. Впрочем, не будем загадывать. — И, забравшись в свой танк, крикнул: — Не отставай, археолог. Нам приказано захватить плацдарм на той стороне Одера.