Жертва

Кажется, он никак не мог решить, что ему следует предпринять. А потому лишь крепче сжимал кулаки. До тех пор, пока костяшки его пальцев не стали почти белыми.

Я вырвала свою ладонь из теплой руки Конора и перевернула фотографию. В ту же секунду внутри моей души прокатился огненный ком боли, заставив меня ощутить себя одновременно раздавленным на асфальте жуком и самым жалким человеком на всем земном шаре.

Боль была такой сильной, что слезы сами собой брызнули из глаз, отчего грустное лицо Конора расплылось и подернулось волнами.

Я выронила фотографию из рук. Сцена, на которой голые Билл и Брэнда занимались сексом в его машине, плавно осела на пол.

Я обернулась и попыталась найти последний шанс утешения в глазах человека, которого еще несколько минут назад держала за руку и целовала в губы.

Но он даже не смотрел на меня. Все его внимание сосредоточилось на Коноре. И тогда мою голову пронзила острая, невероятно болезненная мысль. Все это правда. Конор не лгал.

– Я сломаю все кости в твоем чертовом теле, – выпалил Билл, рванув вперед, словно его оцепенение мгновенно рассеялось.

Но затем он замер на полпути.

Я шагнула вперед и встала между ними, загородив своим телом нахмурившегося Конора. Он стоял за моей спиной, молча глядя Биллу в глаза и не обронив ни слова. Билл умоляюще сложил руки и протянул их ко мне:

– Элли! Это все было еще до того, как мы познакомились. Разве это имеет значение теперь? Я люблю тебя!

– Мне кажется, ничего больше не имеет значения, – холодно ответила я.

– Я бы сам тебе все сказал…

– Но не сказал, – я грубо оборвала его, а затем отвернулась.

То, что я увидела на снимке Конора, больше никогда не сможет покинуть моих мыслей. Все кончено. Теперь не будет Брэнды и не будет Билла. Не будет наших разговоров по душам и неистового секса. Не будет ничего.

Мои глаза тут же наткнулись на желтые радужки Мейерсона. Странно, но я не чувствовала сейчас никакой злости за то, что он показал мне.

Да и с чего мне ненавидеть его за это? Не он заставил Билла забраться в машину с Брэндой и снять одежду. Не он толкнул их друг на друга, заставив трахаться, даже не подняв до конца стекла. Он не был виноват в том, что мое сердце сейчас валялось под ногами, разбитое на осколки.

Я знала, что Билл попытается отомстить ему. Стоит мне уйти, и его расстроенное выражение лица сменится бешеной яростью. И вряд ли Конор переживет новые побои, если учесть, что его губы и щеки до сих пор оставались в запекшейся крови.

Поэтому мне не оставалось больше ничего другого, кроме как схватить Конора за рукав и потащить за собой к лестнице. Наше свидание с Биллом было окончено. Все с Биллом было окончено.

– Что ты делаешь, Элли? – яростно прохрипел он, вновь рванув вперед.

И снова мне пришлось встать между ними двумя, заслонив спиной Конора.

Я не могла смотреть в глаза Биллу сейчас. Моя боль все еще пульсировала внутри груди, даже не думая утихать. И больше всего на свете мне сейчас хотелось спрятаться от него, убежать как можно дальше туда, где его нет.

– Я не хочу, чтобы ты убил его, – бросила я.

А затем отвернулась и с силой толкнула Конора вперед, к ступенькам. Он послушно взобрался наверх, а затем остановился наверху и смерил Билла презрительным взглядом:

– Я ведь говорил тебе, Уизли. Я предупреждал тебя о том, что нельзя лгать.

Но прежде, чем Билл опомнился и ринулся наверх, чтобы догнать Конора, я вновь вцепилась в его рукав и потащила за собой, рванув к следующей лестнице со всех ног.

Если бы мы остановились или помедлили, Билл догнал бы Мейерсона и превратил его лицо в кровавое месиво. Я не сомневалась в том, что эта стычка оказалась бы для Конора последней. Но больше всего я боялась не этого. А того, что мне снова придется встречаться глазами с лицом Билла.

Я бы не смогла сейчас этого вынести. Это было слишком больно.

Мы с Конором неслись по пустым коридорам так быстро, как будто за нами гналась сама смерть. Несколько раз он порывался остановиться, но я утаскивала его за собой. Я почти не понимала, куда меня ведут собственные ноги. И лишь когда перед глазами замаячила знакомая медная табличка, я осознала, что мы находимся на этаже для парней.

Внизу уже громыхал топот ног Билла. Он выкрикивал что-то, то обращаясь ко мне, то угрожая Конору, но ни одного слова разобрать я не могла.

Он найдет нас обоих, если мы не спрячемся. Сперва уничтожит Мейерсона, а затем будет долго умолять о прощении меня, и это будет еще хуже.

– Где твоя спальня?

Он не станет нас искать только в комнате Конора. Он знает, что меня там быть не может. И понимает, что Конор не пойдет после случившегося к себе.

Скорее всего, Билл первым делом проверит мою спальню. Потом, возможно, заглянет в соседнюю комнату Саманты и Тэмми. Проверять мужской этаж он не станет.

– Хочешь провести со мной ночь, крошка? – спросил Мейерсон, и в его зрачках заплясали странные веселые огни.

– Размечтался, придурок, – выпалила я, а затем услышала, что топот на лестнице становится все ближе. – Так где она?

Казалось, что Конору было откровенно наплевать на то, что ему сейчас грозила смертельная опасность.