Жертва

Пока я просила Тэмми упаковать и принести мои вещи сюда, откуда-то сбоку внезапно раздался радостный вопль. Проснувшаяся Саманта со взлохмаченными волосами уже сидела на своей кровати в полупрозрачной розовой рубашке, свесив босые ноги.

– Элли!

– Доброе утро, Сэм, – я махнула ей рукой, и она тут же расплылась в широкой улыбке. – У нас тут небольшая перестановка. Тэмми переедет в комнату напротив, а я поживу с тобой. Ты ведь не против?

– Не против? – взвизгнула Саманта, вскакивая на ноги и бросаясь ко мне. – Да я в восторге!

Она с силой сжала меня в своих руках, а затем шепнула на ухо так, чтобы ее слов не могла услышать Тэмми: «Наконец-то!»

– Как здорово, Элли! Нужно поскорее рассказать Питеру. Теперь мы сможем собираться в моей комнате. У нас будет свой тайный клуб!

Она громко засмеялась, а затем принялась кружить по комнате, хлопая в ладоши, словно маленькая девочка, получившая в подарок пони. Наблюдать за ней было забавно, но мне еще нужно было успеть принять душ и переодеться. Поэтому я попрощалась с ней, пообещав, что мы увидимся на занятиях.

Тэмми выскользнула в коридор вместе со мной, чтобы перетащить вещи в комнату напротив. На этаже девочек еще было почти пустынно. Многие до сих пор спали, дожидаясь пронзительного звонка будильника.

Я оказалась в душевой одна. Стоя под горячими струями воды, я старалась собрать свои разбегающиеся мысли и решить, что мне делать дальше.

Сейчас мне больше всего на свете хотелось простить Билла и снова оказаться в его руках. Но я понимала, что не смогу этого сделать. Хитроумный план Конора сработал отлично.

Он знал, что я не смогу выбросить из памяти это проклятое фото. Он все просчитал заранее.

Теперь, когда волна боли начала стихать, забираясь глубже в мое искореженное сердце, я начинала испытывать всепоглощающую ненависть. Я должна отомстить ему. Стереть с лица земли этого больного ублюдка, чтобы он больше никому не мог причинить вреда. Уничтожить весь его архив, а затем запереть его в лечебницу для душевнобольных.

Я хотела, чтобы он страдал так же сильно, как сейчас мучилась я. Чтобы он собирал голыми руками обломки своего раздавленного сердца. Я мечтала причинить ему боль. Но я не имела ни малейшего понятия о том, как это возможно было осуществить.

У Конора Мейерсона не было слабых мест. Он казался неуязвимым, как гранитная стена. И мне не за что было зацепиться, чтобы перелезть через нее, заглянув внутрь. Я не могла добраться до чувств Конора. Ухватить его за живое. Он был слишком умело защищен.

И тогда я придумала. В моей голове созрел план мести. Такой же изощренной и отвратительной, как нутро самого Конора.

Я не могла не заметить, что он относится ко мне иначе. Не так, как ко всем остальным девушкам в Нортбертоне. Он не мог пройти мимо, чтобы не заявить о своем присутствии. Если он был где-то рядом, то все его внимание было сосредоточено на мне. Он изучал меня, как экспонат на выставке. Рассматривал мое лицо, ловил каждое мое слово. Конор Мейерсон был увлечен мной. И если бы я сумела… если бы смогла влюбить его в себя, то обрела бы власть над ним.

Я бы уничтожила его жизнь так же, как он уничтожил мою. Унизила бы его так, как он унизил Тэмми. Отомстила не только за свое разбитое сердце, но и за боль всех тех людей, которых он втянул в свои больные игры.

Я заставлю Конора Мейерсона полюбить себя. Он будет сходить по мне с ума. А затем я просто щелкну пальцами…

Всего одно движение – и он больше никогда не сможет жить так, как раньше. Я сделаю все возможное, чтобы воплотить этот жестокий план в реальность. И пойду на все, что угодно…

В моей душе тлели угли, а сердце наполнялось черной пустотой и холодом. Этот холод не мог развеять даже горячий душ, от которого раскраснелась моя кожа.

Я подняла голову вверх и заметила, как тускло блестит черная камера над чередой кабинок. Я знала, что он увидит меня. Он не сможет устоять, чтобы не посмотреть запись. Наверное, он делал это уже очень много раз.

Я сняла шланг со стены и сделала напор сильнее. От горячего пара ледяная стена душевой покрылась прозрачной дымкой. Я скользнула по плитам пальцами, и несколько мутных капель сорвались вниз.

Облизнув кончиком языка средний палец, я вынула его изо рта и снова поднесла к вспотевшей стене. Всего несколько движений, всего пять взмахов рукой, и передо мной просвечивало его имя. Имя человека, который придумал эту кошмарную игру.

– Давай поиграем, Конор, – беззвучно шепнула я, снова вскидывая голову вверх.

Когда моя раскрасневшаяся спина коснулась пола душевой, я подтянула к себе шланг и раздвинула ноги. Мои глаза не отрываясь смотрели в черную пустоту камеры, зависшей под потолком.

Он будет следить за каждым моим движением. Он не сможет заставить себя выключить запись. Это выше его сил. Он слишком любит наблюдать. В этом главная слабость Конора.