Жертва

— Я поняла, а что там насчет «выйдет в телеэфир…»? Твои редакторы сегодня утром дали добро на съемки?

— Ну, не совсем. Дело в том, что я с ними разговаривала и сейчас уже практически ясно, что…

— Анна, помолчи, пожалуйста! Сейчас сама попытаюсь догадаться. Ты собралась использовать убийство Малкольма, чтобы убедить телекомпанию купить твой фильм, так?

— Ну, примерно так. И, похоже, это сработает. Пойми, Триш, я ведь не просто так. Я борюсь за свое будущее. И за свободу Деб.

— Я знаю, знаю. Теперь скажи-ка, твои люди нашли что-нибудь по медицинским вопросам?

Последовала пауза.

— Понимаешь, Триш, тут такое дело… В общем…

Триш почувствовала, как застывшая лава злости начинает плавиться.

— Ты хочешь сказать, что до сих пор не отправила кого-нибудь поговорить с докторами?

— Если честно, дело еще серьезнее. Я не могу… У меня пока нет денег, чтобы… Я не могу брать в банке еще один кредит, пока не получу одобрения редакторов. Прости меня, Триш.

— Значит, никто, кроме меня, никаких поисков не ведет? Я правильно тебя поняла?

— Да.

— Черт возьми, Анна! Почему ты мне сразу не сказала?

Триш вспомнила, сколько часов посвятила этому проекту. Вспомнила целые списки вопросов, которые печатала на компьютере и отправляла Анне по электронной почте. И все напрасно. Какая бездарная трата времени! Неудивительно, что она так и не получила всех нужных материалов по делу.

— А кто собирал ту информацию, которую ты пару раз мне присылала? — спросила она.

— Я вообще-то. Делала, что успевала между поисками студий, операторов, помощников…

— Не надо перечислять мне весь список заново, — раздраженно сказала Триш. — Я знаю, что тебе сейчас непросто. Пусть так. Только у меня нет времени делать все самой. У меня собственных дел хватает, и отец только из больницы выписался. Достань мне всю информацию по лекарствам, которые принимал отец Деб, и по состоянию его здоровья. В противном случае я выхожу из дела. Ты меня поняла?

— Я не понимаю, почему ты так злишься.

— Потому что ты ведешь себя, как ребенок. Анна, почему ты с самого начала не сказала мне правду? Я столько дней на твой проект потратила. Если бы ты нанимала меня как адвоката, тебе бы пришлось заплатить мне десятки тысяч фунтов.

Поток раскаленной лавы все нарастал, и Триш чувствовала, что пришло время заканчивать разговор. Анна пребывала в отчаянном положении, и кричать на нее не имело никакого смысла.

— Не понимаю, почему ты меня отчитываешь. Сама-то ты до сих пор даже с Корделией не поговорила, хотя у нее может быть ключ ко всему делу.

Триш сосчитала до трех.

— Ты права, Анна. Мне пора идти. Счастливо.

Триш захлопнула крышку телефона и сунула его под просторную мантию, в карман черного пиджака. Она стиснула зубы так сильно, что, казалось, больше никогда не сможет их разжать. Затем подумала, что лицо у нее наверняка побелело как мел. Когда она злилась так сильно, вся кровь будто уходила куда-то и упорно не желала поступать в голову. Оставалось надеяться, что слушание начнется минут через десять, не раньше. Если она возьмется за дело в таком состоянии, ее клиента не ждет ничего хорошего.

К счастью, судебные приставы все так же бесцельно слонялись по коридору, а все остальные спокойно читали свои газеты. Триш уселась на жесткую скамью и снова принялась перечитывать статью Малкольма.

Начинал он с описания и объяснения той единственной улики, которую обвинение имело против миссис Гибберт, затем переходил к собственным воспоминаниям о Деб, а потом приводил свидетельства тех, кто был с ней знаком. Заканчивалась статья страстным осуждением несправедливости, которая отправила в тюрьму невинную женщину и могла исковеркать всю жизнь ее детям. Последняя часть статьи была особенно яркой.

Кто-то похлопал Триш по плечу, и она быстро подняла голову.

— Начинаем, Триш. С тобой все в порядке?

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Ты как будто беспокоишься.

Триш улыбнулась и заметила, что солиситор облегченно вздохнул.

— Я нервничаю совсем по другому поводу, — сказала она. — Не волнуйся.

Поднявшись со скамьи, она расправила мантию и вернулась к привычному образу профессионала. Сегодня она обязательно справится. Материалы дела изучены вдоль и поперек. Клиент останется доволен.

Пять часов спустя она уже вернулась к себе в квартиру, лежала на диване со стаканом минеральной воды в руке и не верила, что проклятая жара когда-нибудь кончится. Судебное заседание прошло довольно неплохо, но в зале почти не работали кондиционеры, и поэтому стояла невыносимая духота. Хотя костюм Триш был сшит из тонкого льна, вместе с мантией получалось, что на ней одеяние из двухслойной черной ткани. В такую погоду подобный наряд становился непростым испытанием даже без утягивающих колготок с лайкрой.

Триш старалась убедить себя, что именно жаркая погода стала причиной тех немилосердных слов, что просились на язык при мысли о старой подруге Анне. Извлекать выгоду из чьей-то насильственной смерти — самое последнее дело. Так же, как врать своим друзьям и нагло их использовать.

— Ну хватит, — сказала Триш вслух. — Забудь.